— Чтобы ты убралась подальше от Рикера.
— А тебе зачем? У тебя же уже есть муж.
Девушка зашипела.
— Блэквуд стал бы моим мужем, если не ты.
— Катрин, ты меня утомляешь. У меня совершенно нет времени слушать твои истерики. Вообще не понимаю, чего ты, спустя столько времени, решила пристать.
— Если тебя не будет, то Рикер — мой.
— Сомневаюсь, он скорее себе еще пару уборщиц возьмет в жены. Зачем ему такая неуравновешенная дура под боком, как ты? — ну, это я, наверное, загнула, но бесила меня эта конфетка, в красивой обертке, но с кислой начинкой.
— Посмотрим, — победная улыбка. Катрин зачем-то вставляет себе фильтр в нос. Чувствую какой-то странный запах. Не успеваю, толком понять, что происходит, мир вокруг меня тускнеет, и, кажется, я падаю.
Очнулась. В горле пересохло. Все тело ломит. Ощущения такие же, как при недавно перенесенной болезни. Видимо до конца она так и не прошла. А собственно где я? Катрин была бредом воспаленного мозга, или реально у меня проблемы? Огляделась. Пустая белая комната. Из мебели только узкая жесткая койка, впаянная в стену, на которой я, собственно лежу. Прикованная. Вполне обычной, без всяких высоких технологий. Хотя легкой. Значит сплав дорогой и наверняка прочный. Прикована к стене левая рука. Взглянула на правую, и осознала, что, скорее всего я крупно попала. Ограничителя не было, и сейчас я этому факту не была рада. Уже раздумывала над тем, чтобы предаться панике, как створка двери отъехала, впуская ко мне мужчину. Знаком. Кажется, теперь я знаю, где нахожусь, но лучше бы оставалась в неведении.
Ведущий. Тот мужчина, кто вел выступление и торги жрицами любви. Жесткая усмешка, и липкий тяжелый взгляд, которым он окидывает мою фигуру. Подходит, садится на кровать. Я отшатываюсь, но длина цепи не дает мне убраться подальше. Он больно берет меня за подбородок и наваливается сверху. Но не полностью. Продолжает сидеть, но массивная грудная клетка мужчины так придавила, что не могу дышать.
— Так, посмотрим, что у нас за новый товар. Блондиночка. Это хорошо. У нас таких дефицит. Клиент сейчас придирчивый пошел. Крашеные не подходят. Натуральное подавай.
— Зря, — мой голос звучит придушенно. Еще бы. Тяжелый, гад. Стараюсь говорить спокойно и уверенно. — Я жена главного на Титане.
— Тебя возможно и будут искать. Но то, что ты здесь, узнают не сразу, если вообще узнают. А мы уйдем уже далеко. У вас, по словам сладкой брюнеточки скоро какое-то важное событие, и будет вообще не до поисков. Может, мы даже сделали услугу твоему мужу. Избавили его от обязательств. Если и найдут, он возможно сам откажется от тебя, под тем предлогом, что жена предпочла сбежать и стать жрицей любви. Хотя вряд ли даже найдут. Обыскать корабль можно, но долго чужие не имеют право задерживаться, иначе испортят отношения с нашей организацией, а у таких как мы в Союзе все схвачено. Пойдут репрессии. Тебя и твою подружку трудно отыскать здесь. Это особый замаскированный отсек. Бывает, необходимо спрятать ценный груз. Так что, можешь не надеется. А у нас двойная прибыль.
— Что? — перспективы мне не нравились.
— И поверь, к концу дрессировки ты станешь мягкой и послушной. Будешь говорить только то, что я тебе прикажу.
Испугалась. Реально. Я уже пыталась сбежать с Титана. Вдруг Рикер подумает, что я снова попыталась, и мне это удалось. Или, действительно не заметит мое отсутствие. На работе я никому не сообщала, что собираюсь прийти к Энджу. Значит, весь вечер и ночь могут и не хватиться, ведь супруг предупредил, что домой на ночь не явится. Следующий вопрос задала этому…
— Но как же камеры, понатыканные по всему Титану? И как сняли ограничитель?
— Твоя подруга Катрин об этом позаботилась. Подкупила нужных людей. Все продумала. Да и нам заплатила за твое пленение. Такая хитрая барышня. Хотя глупая. Многим такие нравятся. Хорошо пойдет.
Сейчас я не поняла.
— Куда пойдет?
— По рукам. Она не попала под действие сонного газа, но мы подумали, и решили, что незачем такой цветочек оставлять без присмотра. Мало ли, сама подстроила, сама и сдаст, — мужчина принялся стягивать с меня рабочий комбинезон, в котором я шла на работу. — Знаешь, Катрин потрясающе стонет. Я уже начал ее обучать, раз уж она не попала под газ. Теперь твоя очередь. Смотри мне в глаза!
Приказ. И он начинает что-то говорить. Я стараюсь не слушать. Это наверняка гипноз. Как и предполагала, зомбируют и промывают мозги тут только так. Услышала пока достаточно. Благо, ограничителя на мне нет.
Использую один из богатой коллекции приемов, какими обучил меня Рикер, задействую самые сильные болевые точки. Этот идиот самонадеянные мне даже руки не зафиксировал. Мужчина взвыл. Ой, вот только не кричи. И так голова болит. Теперь ему остается только хрипеть, поскольку взяла ногами его шею в захват. Могу и переломить. Убить или нет? Нет. Не буду брать на себя эту тяжесть. Слишком люблю и ценю себя.
— Ключ есть от наручников? — мрачно интересуюсь.
— Все ключи у нашего начальника.
Не поверив на слово, бегло ощупываю мужчину. Увы, совершенно ничего не нашла.
Внушительным пинком придаю туше этого секс-тренера ускорение в сторону выхода. Тот в ускоренном темпе от меня отползает и только у самой двери оборачивается и ошарашено на меня смотрит. Посылаю ему насмешливую улыбку и воздушный поцелуй. Встает. Лицо красное как помидор. От былого прилизанного лоска не осталось и следа. Волосы встрепанные, глаза круглые, дышит тяжело. С пару минут приходит в себя, потом вновь смотрит на меня и зло цедит.
— Ничего, поголодаешь какое-то время. Шелковой станешь.
Сказав это, ушел. А для меня потянулись томительные часы. Первым делом обыскала свою рабочую форму на предмет наличия полезных в побеге вещей. К моему сожалению, похитители полностью выпотрошили все карманы. Так что от цепи нечем избавится. Прочная гадость. И наручник на запястье облегает очень плотно. Словно влитой. Печально вздохнув, попыталась хотя бы немного подремать. Но сон не шел. Голова раскалилась, ощущение, словно тисками что-то сжимает. Знобит. Есть хочется все больше, но гораздо сильнее — пить. Думать ни о чем не могу. Только обрывки мыслей и образов проносятся, не успевая оформится во что-то более четкое. Поганая ситуация. Сколько прошло времени не представляю. Это больше всего раздражает, а еще ожидание своей участи. Я уже готова была головой о стену биться, как вдруг что-то произошло.
Корабль вздрогнул. Я неудачно дернулась, отчего, кажется, вывихнула руку, на которой надет наручник. Зашипела от боли.
Во мне вспыхнула робкая, но все-таки надежда. Вдруг, это поисковый отряд. Может, найдут меня все-таки. И вновь потянулось ожидание. Толчков больше не было. Чутко прислушиваюсь, пытаюсь уловить хоть что-то вне стен моей камеры. Но видимо тут хорошая звукоизоляция.
Наконец, мне удалось спокойно выдохнуть. Двери открылись, и в комнату вошло сразу несколько человек. Это был не мой давешний 'дрессировщик' с коллегами, а наши военные во главе с Блэквудом старшим. Джонатан, только увидев, сразу оказался подле меня. Осмотрел с тревогой.
— Ты как? — в глазах неподдельная тревога.
— Чудесно. Цепь бы только снять, ну и руку подлечить.
— Слава всему сущему. Освободить! — приказ, и один из военных куда-то убегает, чтобы через несколько минут вернуться с пластиной-ключом, от моих кандалов. Мгновение, и я свободна. Но не долго. Почти тут же на мне вновь, благодаря заботливым рукам Джонатана появляется уже успевший изрядно надоесть браслет-ограничитель.
— Извини, девочка, но так надо. Поднимайся. Для начала к врачам, потом будешь отдыхать.
— Я есть хочу! И пить. Не представляете как. И еще кое-что. В последний раз удовлетворяла все эти потребности еще на Титане. Держусь из последних сил. Так что медики подождут. К тому же у меня много вопросов.
— Здесь недалеко туалет. Тебя проводят.
— Вы мой герой!
Джонатан хмыкнул, а я поспешила за проводником. Уже на выходе из санитарного блока столкнулась с Катрин. Ее, закутанную только в одно одеяло, вели под руки двое наших военных. Жуткое зрелище. Побитая. Взгляд отсутствующий. Кажется, ей нет дела до происходящего вокруг. Голова безвольно болтается. Жалко ли мне ее? Да, жалко. Пусть она и хотела обречь ее на ту же участь. Здесь ведь не только ее вина. Плохо воспитали. Как принцессу, которой все дозволено. Не увлекли каким-нибудь занятием, чтобы на всякую ерунду времени не было. Ее энергию в мирное русло — горы бы свернула. Во всяком случае, я так думаю.