— Кто там?
— Степан! Это я, твой барин! — отозвался я.
— Ох ты, батюшки! — обрадовался конюх и поспешил впустить меня. — Где ж вы пропадали? Тут такое без вас творится! Сейчас я вам обо всём поведаю!
Степан хотел зажечь лучину, но я попросил его этого не делать, боясь испугать своим новым обликом И то сказать, выглядел я дико: одежда моя вся износилась, грязь и кровь покрывали тело.
— Отчего барин не хочет, чтобы в избе стало светло? — отпрянул вдруг от меня Степан.
— Ты боишься меня! — застонал я. — Ты догадываешься, что барин твой изменился? Что я больше не человек? Но не страшись, я пришёл с миром.
— Какой мир! Исчадие ада! — завопил конюх, крестясь и плача. — Весь ваш род проклят!
— О чём ты говоришь, холоп?! — вознегодовал я.
— Сестра ваша… она…
— Она вампир, — горестно сказал я.
— То-то и оно! — закричал Степан. — Всё это время, пока вы отсутствовали, творились страшные дела! Сперва мы искали вас по лесам и полям. Старый граф был убит горем, решив, что потерял сына. А Агата Васильевна, напротив, радовалась чему-то. Болезнь её оставила и молодая графиня стала расцветать не по дням, а по часам. Но людского оставалось в ней всё меньше. Она стала наказывать слуг с небывалой до селе жестокостью. Граф Василий пытался вразумить дочь, но всё было тщетно. Бабы наши, что в барском доме прислуживают, заметили, что Агата Васильевна никогда не ест и не пьёт. Вместе с тем в деревнях стали пропадать люди, а однажды и вовсе нашли мёртвого младенца, полностью обескровленного. Ужас овладел людьми. Крестьяне и слуги начали разбегаться. Бегут отсюда целыми семьями. Имение ваше почти разорено.
— А что отец? — с замиранием сердца спросил я.
— На батюшку вашего тяжко смотреть. Я подозреваю, что и он подвергся злым чарам. А вы-то, барин, теперь кто?
— Не знаю, — ответил я и заплакал, закрыв лицо руками. Степан боязливо начал приближаться, желая утешить меня. С самого детства моего мы были неразлучны с ним. Это он научил меня держаться в седле. Степан проводил со мной целые дни напролёт и теперь сердце его переполнялось страхом и жалостью одновременно. Он подходил всё ближе, но я отшатнулся от него.
— Стой! Не подходи! — сказал я поспешно. — Я опасен для тебя. И для всех.
Степан застыл на месте.
— Я должен идти к отцу, — проговорил я.
— Скоро рассвет, — заметил конюх, — разве вы можете ходить при свете дня?
— Да. Всё дело в этом колдовском кулоне, — объяснил я, — прощай, Степан.
Я поспешно покинул избу и пошёл к особняку. Узкая полоска света на небе предвещала скорое появление солнца. С замиранием сердца приблизился я к родному дому, надеясь, что отец всё ещё жив. Я не знал, что в эту самую минуту Агата прокралась к нему в спальню, сжимая в руке колдовской кинжал. Она задумала самое худшее, о чём я только мог подумать. Я спешил, уже передвигался по аллее, ведущей к кованым воротам. Внезапно со всех сторон выбежали вооружённые люди. Это были крестьяне. Они окружили меня, держа в руках ружья.
— Барин! Мы вынуждены задержать вас! — заявил крепкий чернобородый мужик.
— Уйди с дороги! — прорычал я.
Люди направили на меня оружие.
— Где это вы всё это время пропадали? — допытывался чернобородый.
— Я был в аду, — промолвил я, — но я не трогал никого из людей и к исчезновениям крестьян не имею никакого отношения.
— Почему мы должны верить вам, Вениамин Васильевич? — поинтересовался один старик из толпы.
— Потому что я никогда не желал вам зла, — ответил я, — вспомните: разве плохо я обращался с вами?
— Всё верно, барин, — подал голос ещё один мужик со взъерошенными рыжими волосами, — но нынче иное дело! Сестра ваша подозревается в вампиризме! Как и ваш батюшка, как и вы сами!