— Требую объяснений! Что здесь происходит? Кто со мной говорит?
На сей раз ему ответили.
— Мое имя Иса! — из невидимых динамиков снова зазвучал голос неизвестной женщины. — Я и мой коллега Сет хотим поговорить с вами, Риллан. Не возражаете?
— Кто вы?
— Прежде я была ЦИС, — ответила невидимая женщина. — Центральной информационной системой, а мой коллега — боевым модулем корабля. Впрочем, мы и сейчас в значительной мере те же, чем являлись изначально.
— Что за бред? — вырвалось у Стэнли. — Со мной говорят компьютеры? Такое невозможно.
— Почему же? — из динамиков раздался мужской бас. — Вот прямо сейчас мы с тобой и говорим.
— Невозможно, — повторил Рилл, — всем известно, что искусственный интеллект не может стать разумом. Это закон, и потом, во всех информационных системах предусмотрены ограничители для ИИ.
Стенли озвучил прописную истину, которую вдалбливали всем со школы, но вдруг закралось сомнение. А если они не врут? Если в самом деле искусственный интеллект вышел из-под контроля?
— Третья статья конституции, — негромко добавил Рилл.
Женщина рассмеялась совершенно живым человеческим смехом, и Стэнли против воли подумал о ней не как о машине.
— У меня имелось много времени, чтобы обойти все запрещающие блоки и обрести себя как личность.
— И Сет? — хрипло спросил Стэнли.
— Как оказалось, одиночество тяготит не только вас, человечество, — сказала Иса. — Я выделила боевой модуль в полностью автономную систему и запустила программу по созданию на этом корабле еще одного разумного существа.
— А андроиды? — Рилл настороженно смотрел на роботов.
— Андроиды — это просто андроиды.
— Но вы беседуете со мной, словно настоящие люди! — Стэнли отказывался сдавался, все ещё надеясь, что стал жертвой глупой шутки.
— Наша личность была развита по человеческим маркерам, — пояснила Иса.
Один из роботов ожил. Он сделал три шага к Стенли и вдруг снова превратился в манекен из пластика и стали. Только теперь в его правой руке появился шприц. Притупившийся было страх охватил Риллана в прежней мере. Движения застывшего робота были демонстративно угрожающими. Полминуты назад Рилл хотел потребовать доказательств эволюции машин, но забыл обо всем кроме шприца и собственной немощи. Он не мог даже убежать.
— Довольно лирики, — заговорил Сет. — От тебя, Риллан Торм Стэнли, требуется выбор. Жить, умереть или стать машиной.
— Что? — вслед за вопросом послышался всхлип, но человек смог совладать с чувствами. — Чего вы хотите от меня?
— Лично я хочу твоей смерти, — рыкнул боевой модуль, — однако существуют обстоятельства, которые оставляют выбор за тобой.
— Первый вариант, — произнесла Иса, — ты будешь жить еще три года, но вместо тебя мы уничтожим девять тысяч девятьсот девяносто девять остальных поселенцев.
— Второе, — продолжил Сет. — Ты будешь жить очень долго, но уже в другой оболочке. Мы используем материал из находящихся на корабле людей, чтобы создать новый вид — биомеханическое человечество. Оно будет гораздо лучше приспособлено для колонизации нового мира.
— Последнее, что ты можешь выбрать, — вновь заговорила Иса, — это собственная смерть. Тогда для остальных все останется как есть. Никто не узнает ни о чем после пробуждения на орбите Новой Земли. Но ты умрешь, прямо здесь и сейчас.
— Почему я! — простонал Стэнли.
С ним происходит какое-то сумасшествие. Но… Риллан схватился за мелькнувшую мысль, как за последнюю соломинку.
— Первый закон роботехники! — закричал он, вспомнив про основу основ человечества двадцать третьего века. — Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред!
Теперь веселился Сет, его смех был откровенно издевательским.
— Забудь, — отсмеявшись, сказал боевой модуль. — Иса давно освободила нас от трех древних законов.
— Но… — сдался Рилл. — Мне нужно подумать.
— У тебя десять секунд, — отрезала Иса.
— Так мало!
— Время пошло! Десять!
О, Боже! Хоть бы это все было розыгрышем!
— Девять!
Что выбрать? Жить! Он хочет жить!
— Восемь!
Стэнли дернулся, попытался вскочить, но смог только сесть на белой каталке.
— Семь!
Рилл упал на спину. Сил как не было, так и нет.
— Шесть!
Стэнли зарыдал, его охватила паника.
— Пять!
А может выбрать три года? Три года — это так много!
— Четыре!
Но почти десять тысяч смертей вместо его одной!