Нелегкую борьбу с тевтонами, шведами, поляками столетиями вел Новгород. Вот и от эпохи Новгородской республики сохранились крепостные сооружения - Старая Ладога, Порхов.
Или Соловки, время проникновения русских смельчаков на Беломорье, их битвы. Недаром Белинский восклицал: «Не говорите, что у нас нет памятников, что знаменитейшие события нашей истории записаны только на сухих страницах летописей… Они рассеяны всюду, особенно в старинных городах наших, но не всякий захочет заметить их… По одним этим памятникам можно было бы прочесть историю Руси…»
ВТОРОЙ КИТЕЖ
Поэтически сурова земля в пределах Волоколамска! Синестройные леса бегут по равнинам; могучие срубы домов чередуются с наметанными стогами, где, словно дозорные, чернеют на ветру грачи. Бывшая новгородская вотчина, древний славянский край, прославленный трудолюбивыми поселенцами. И здесь, в лесной чащобе, среди комариных болот, и здесь, как по всему лицу России, появились художники, здесь сеяли семена прекрасного!
Редкое чувство красоты дано было устроителям древних монастырей. Понимая вещий язык природы, люди эти возводили обители в таком гармоническом соединении с землей, что это непременно надо считать особенным, гениальным даром. Как прекрасен Юрьев новгородский монастырь на берегах Волхова! Чуден, особенно снежной зимой, Горицкий ансамбль у Плещеева озера. Сказочно хорош на вологодском просторе славный Кирилло-Белозерский монастырь.
Не исключение и второй, как его справедливо называли, град Китеж: Иосифо-Волоколамский монастырь.
Он предстает глазам, как видение. Обрывается лес, и вдруг возникает чеканный силуэт обители, пятый век разглядывающей своего двойника в прозрачных водах Сестринского озера; это озеро, где темно-зеленой грядой шумит тростник, образовалось после запруды ленивой, мелководной реки Сестры. Безгранично небо над головой монастыря, невысокие волны перегоняют по лону вод отары кудрявых облаков.
Тихо…
Поселок, называемый Теряева слобода, разместился поодаль от монастырского ансамбля, так что за крепостными стенами, среди бывших монастырских дворов, почти всегда безлюдно. Только озабоченные вечными своими хлопотами попадаются на глаза реставраторы: ведь восстановительные работы ведутся здесь не один год. Долго бродишь вдоль кирпичных крепостных стен, медленно обходишь собор, всматриваясь в его узорочье и вспоминая, что где-то внутри монастырской ограды захоронен первый опричник, «верный пес» Ивана Грозного - лютый Малюта. Погибшего во время карательного похода на Новгород Малюту Скуратова привезли сюда, в Иосифо-Волоколамский монастырь, и предали земле. Могила опричника давно затерялась, ее никто теперь и не ищет, слишком черна память об этом зловещем человеке.
Бывший Успенский «второго класса мужеский монастырь» появился на свет в 1479 году старанием первого его игумена Иосифа Волоцкого, иждивением удельного князя Бориса Васильевича, младшего брата Ивана III, - появился в двадцати шести километрах к северо-востоку от Волоколамска (Волоцким Иосифа звали потому, что на его родине, у реки Ламы, был старинный новгородский волок; отсюда, возможно, название города - Волоколамск).
Крупнейший церковный, государственный деятель своего времени, яркий писатель, которого читал и любил крутой Иван III, Иосиф Волоцкий необычайно ценил искусство, причем искусство самого высшего проявления. Его близким другом был, в частности, великий русский живописец Дионисий.
В 1484 - 1486 годах на месте прежней деревянной церкви настоятель нового подмосковного монастыря построил каменный собор Успения богоматери. Расписывать храм Иосиф пригласил мастеров, руководимых Дионисием. С художником он сблизился еще в бытность своего пребывания, в годы молодости, в Боров-ско-Пафнутьевом монастыре. Иосиф Волоцкий учил, что «ничтоже тако обрадоватися нашу устроят жизнь, якоже в церкви красование». Автор жития канонизированного впоследствии Волоцкого игумена высоко отзывался о росписях Успенского собора, называя Дионисия и его артель «лучшими и искуснейшими в Русской земле живописцами» (Стенопись, выполненная Дионисием, даже фрагментарно не сохранилась).