Как-то старший сын осмелился просить у отца войско, чтобы отбить от стен Пскова неприятельскую армию. Это было в трудную для Руси пору, когда первоначальные успехи в Ливонской войне сменились затяжной полосой неудач. Грозный усмотрел в словах царевича заговор: ему мерещилось, что сын обратит военную силу против него самого. Тот настаивал на предоставлении ему полков. Тогда-то разгневанный царь и ударил сына своим тяжелым посохом. Стоявший рядом с Грозным Борис Годунов пытался предотвратить беду, но только сам получил несколько ран. Удар Грозного пришелся царевичу в голову.
Известная картина Репина с трагической яркостью воспроизводит эту сцену сыноубийства… Через четыре дня - 23 ноября 1581 года царевич умер. Несколько дней потрясенный отец находился в состоянии тяжелого горя: ни с кем не разговаривал, почти не ел, сидя у трупа убитого им сына. Затем царевича перевезли в Москву, по традиции похоронив в царской усыпальнице - Архангельском соборе Кремля. С тех пор суеверный Грозный оставляет слободу - до самой своей смерти, последовавшей спустя два года после гибели старшего сына.
С Александровой слободой связано еще одно убийство ближайшего родственника царя - его двоюродного брата князя Владимира Андреевича Старицкого.
Мстительный государь хорошо помнил, как во время его тяжкой болезни в 1553 году часть бояр не хотела присягать малолетнему царевичу Ивану, которому, готовясь к смерти, царь оставлял престол, а приняла сторону князя Владимира, старшего в роде Рюриковичей. Даже любимцы царя Ивана - его духовник, священник Сильвестр и глава Челобитного приказа Алексей Ада-шев склонялись к мнению, что разумнее взять московский трон не ребенку, но мужу. Иван одолел болезнь, но никогда не забывал «измены» двоюродного брата, а заодно «попа невежи» и «собаки» Адашева.
Уже не одна голова слетела с боярских плеч, а князь Владимир Андреевич оставался на свободе, имел дом не где-нибудь, а в Кремле, определенную специальной записью прислугу: 108 человек. Правда, именитые бояре теперь обходили далеко стороной этот дом, боясь попасть под подозрение Ивана. А ведь многие сановники, основные союзники Владимира Старицкого по «делу» 1553 года, подверглись казни, среди них Семен Лобанов-Ростовский, Иван Куракин, Дмитрий Немой-Оболенский. Очередь Старицкого настала в 1569 году…
Карамзин, сколько историк, столько и художник, разворачивает перед читателем целый отчет о последних днях царского брата:
«Князь Владимир ехал в Нижний через Кострому, где граждане и духовенство встретили его со крестами, с хлебом и солью, с великою честию, с изъявлением любви. Узнав о том, царь велел привезти тамошних начальников в Москву и казнил их; а брата ласково звал к себе. Владимир с супругою, с детьми остановился верстах в трех от Александровой слободы, в деревне Слотине; дал знать царю о своем приезде, ждал ответа - и вдруг видит полк всадников: скачут во всю прыть с обнаженными мечами, как на битву, окружают деревню; Иоанн с ними; сходит с коня и скрывается в одном из сельских домов. Василий Грязной, Малюта Скуратов объявляют князю Владимиру, что умышлял на жизнь государеву, и представляют уличителя, царского повара, коему Владимир дал будто бы деньги и яд, чтобы отравить Иоанна. Все было вымышлено, приготовлено. Ведут несчастного с женою и двумя юными сыновьями к государю; они падают к ногам его, клянутся в своей невинности, требуют пострижения. Царь ответствовал: «Вы хотели умертвить меня ядом: пейте его сами!» Подали отраву. Князь Владимир, готовый умереть, не хотел из собственных рук отравить себя. Тогда супруга его Евдокия (родом княжна Одоевская), умная, добродетельная - видя, что нет спасения, нет жалости в сердце губителя - отвратила лицо свое от Иоанна, осушила слезы и с твердостию сказала мужу: «Не мы себя, но мучитель отравляет нас: лучше принять смерть от царя, нежели от палача». Владимир простился с супругою, благословил детей и выпил яд; за ним Евдокия и сыновья. Они вместе молились. Яд начинал действовать: Иоанн был свидетелем их терзания и смерти!»
Так погиб последний реальный искатель московского престола, последний соперник Грозного, а вместе со Старицким исчезло последнее относительно большое удельное княжество Руси 1.[1 Центробежные стремления Старицких выражены, к примеру, в многозначительной тщеславной надписи на плащанице 1561 года (вклад в Троице-Сергиев монастырь): «…повелением блговерного гсдря кнзя Владимера Андреевича внука великого кнзя Ивана Васильевича… на воспоминание поседиему роду…»]