Надеюсь, читатель понял мое отношение к царю Ивану и не упрекнет - после необходимо сделанного отступления от рассказа об Опричной слободе - в «сгущении» красок или в «пристрастии» к ужасам.
После смерти Грозного значение Александровой слободы в государственной жизни страны упало.
Весной 1609 года ее оккупировали польские интервенты, хотя осенью их выбили отряды воеводы М. Скопина-Шуйского. Летом 1611 года Ян Сапега вторично полонил слободу.
С середины XVII века бывшая Опричная слобода стала женским монастырем. Снова развернулось здесь широкое каменное строительство. К шатровой Покровской церкви, памятнику эпохи Грозного, пристраиваются обширная трапезная, открытые лестницы-всходы, шатровая же колокольня с небольшой золоченой маковкой. Получилось затейливое, многоликое сооружение, без которого ансамбль Александровой слободы сейчас, безусловно, проиграл бы, - настолько оно массивно, сочно по внешней отделке.
В 1662 - 1671 годах возводится необыкновенно длинное, орнаментированное по фасаду здание келий, снабженное большими изразцовыми печами с лежанками. Перестраивается старинная Успенская церковь: она получила пятиглавие. Наконец, слобода-монастырь опоясывается крепостного вида каменными стенами с башнями - они-то и завершили постройку ныне существующего архитектурного ансамбля.
Этот ансамбль отлично вырисовывается на пологом берегу обмелевшей реки Серой. Городские дома почти не заслоняют его от нашего взора, и можно вдосталь насладиться, рассматривая издали его памятники. Тень Грозного не омрачает ныне праздничного вида бывшей Опричной слободы. Над белизной стен возвышаются зеленые главы и шатры церквей, навершия угловых башен. На шпилях этих башен трубят в свои медные трубы крылатые ангелы.
ВОКРУГ ДРЕВНЕГО ДМИТРОВА
«Того же лета родися Юрью (Долгорукому. - Ю. Т.) сын Дмитрий бе бо тогда на реце на Яхроме и со княгинею и заложи град во имя его и нарече и Дмитров». Так безымянный летописец отметил появление в 1154 году нового города на территории Суздальского княжества. «Известие носит характер позднейшего припоминания, но не заключает в себе чего-либо недостоверного», - так говорит по этому поводу академик М. Н. Тихомиров, бывший в начале 20-х годов сотрудником музея Дмитровского края, один из тех пионеров, кто соединил краеведение с наукой…
Город этот стоит на шестьдесят нервом километре, прямо на север от Москвы. Попасть туда просто: к Дмитрову ведут шоссе, судоходный канал имени Москвы и железная дорога. Блеснув сигнальной полосой головного вагона, электричка отходит от платформы Савеловского вокзала, и буквально через четверть часа (а для Большой Москвы это, согласитесь, редкость) вы оказываетесь среди густой веселой зелени, которая неразлучно сопровождает вас до конца пути, а вместе с ней - то стесненный шлюзами, то погребенный запрудами водный канал, что соединяет великую Волгу с Москвой-рекой; он придает этим подмосковным местам неожиданно северный колорит: здесь и там строгие еловые боры, чернея у кромки берега, словно напоминают о хвойном Заволочье, о безоглядном северном царстве воды и леса. К горизонту испуганными антилопами разбегаются многочисленные холмы, пряча селения в неглубоких, с покатыми склонами овражках. Начинается Клинско-Дмитровская гряда. Будто заслон разделяет здесь равнинное междуречье Оки и Волги. Краски делаются суровее, глуше, вода канала кажется темней, и небо будто повисает ниже.
Я люблю и всякий раз нетерпеливо жду эти час-полтора дороги, пока с вечным чувством возобновленной дружбы не завидишь цель своей очередной поездки. Дорога не только дразнит свиданием, она загодя готовит ум и сердце к встрече с заповедным уголком Родины. Земля за окном вагона красна не только своими борами и лугами, но и поэзией своей, памятью своей, неизбывной из века в век…
И еще: почти всегда с собой в дорогу я беру книги по истории Дмитрова. Об этом городе, особенно за последнее десятилетие, издано немало исследований - археологи, реставраторы, историки искусства сделали интересные открытия в художественной жизни Дмитрова. Пожалуй, больше всего говорится о его всесторонне изученных живописных памятниках, и немудрено: эти бесценные произведения древнерусских изографов украсили бы любой музей.