– А почему у вас не было возможности, миссис Фелпс? – спросил Мейер. – Расскажите нам, пожалуйста.
– Анни Бун убили в винном магазине. Это очень далеко от того места, где я была.
– Но ведь вы водите машину, миссис Фелпс?
– Да, вожу, – ответила она, чуть скривив губы, – однако...
– Что в таком случае могло вам тогда помешать?
– Те несколько тысяч миль, которые отделяли меня от винного магазина. В тот вечер, когда погибла Анни Бун, я была в Майами. На машине оттуда так быстро не добраться.
Мейер пробормотал что-то неопределенное.
– При желании вы можете позвонить в отель «Шалимар» и поговорить с управляющим. Он расскажет, сколько я там прожила, и подтвердит, что именно в тот вечер я была на приеме, который по традиции устраивают для гостей отеля. Он меня сразу вспомнит. Свяжитесь с ним.
Миссис Фелпс одарила их очаровательной улыбкой.
– У вас все, джентльмены?
Управляющему отелем «Шалимар» позвонили из полиции за казенный счет. Говорил с ним Мейер Мейер.
– Когда к вам приехала миссис Фелпс? – спросил он.
– Пятого июня.
– А выехала?
– Четырнадцатого.
– Правда ли, что вечером десятого июня для гостей в отеле был устроен прием?
– Десятого? Минуточку. – Наступившая пауза влетела налогоплательщикам в копеечку. – Совершенно верно. Это было десятого.
– Миссис Фелпс там присутствовала?
– Да. Она была в ярко-красном платье, выглядела очень привлекательно.
– Когда она пришла?
– Прием начался днем. Мы пригласили всех гостей отеля. Наш отель, позволю себе сказать, славится приемами. У нас великолепные коктейли.
– Когда собрались гости?
– Около половины пятого.
– И миссис Фелпс была там с самого начала.
– Да.
– А когда она ушла?
– Ушла? По-моему, она пробыла там до самого конца.
– Вы уверены в этом?
– Не могу сказать на все сто процентов: там были и другие женщины в красных платьях... Но, скорее, все же уверен. Да, она была до конца.
– Когда кончился прием?
– Он, по правде говоря, несколько затянулся. Мы подали завтрак в половине шестого.
– Когда?
– В половине шестого утра.
– А начали накануне днем, в половине пятого?
– Именно так.
– Значит, вы веселились всю ночь до завтрака?
– Да. У нас дело поставлено на широкую ногу.
– Разумеется. Миссис Фелпс была на завтраке?
– Да. Я хорошо помню, как подавал ей яичницу.
– Она была в том же красном платье?
– Да.
– И вы считаете, что она провела там всю ночь?
– У нас тысячи гостей, – сказал управляющий. – Кто-то приезжает, кто-то уезжает. На таких вечерах много пьют, и администрация, признаться вам, не очень-то следит за тем, что делает каждый из приглашенных.
– Понятно, – сказал Мейер. – Значит, миссис Фелпс приехала пятого июня, уехала четырнадцатого, а прием был десятого, так? Ну что ж, большое спасибо.
– Не за что, – ответил управляющий и повесил трубку. Некоторое время Мейер сидел, мрачно уставясь в стол, а потом решил разыграть последнюю карту. Он позвонил во все авиакомпании и попросил выяснить, не продавал ли кто-нибудь билет на имя миссис Франклин Фелпс с обратным вылетом из Майами вечером десятого июня – тем вечером, когда была убита Анни Бун. А на тот случай, если билет был выписан на чужое имя, он поинтересовался заодно, не покупала ли такой билет какая-нибудь другая женщина.
В одной из авиакомпаний ему ответили, что на имя миссис Франклин Фелпс был продан билет до Майами на ранний утренний рейс пятого июня и обратный билет – на четырнадцатое. В ночь на десятое никаких полетов туда и обратно ни она, ни другие женщины не совершали. Мейер поблагодарил и положил трубку.
К горлу подкатил противный комок. Последняя карта была бита.
Монике Бун тоже позвонили по телефону. Говорил с ней Берт Клинг.
– Привет, золотце, – сказал он. – Знаешь, кто с тобой говорит?
– Нет, а кто?
– Угадай.
– Тэб Хантер?
– Нет.
– Роберт Вагнер?
– Нет.
– Больше не хочу угадывать, – сказала Моника.
– Детектив Клинг, – сказал он. – Берт.
– Привет, Берт! – обрадовалась Моника. – Как поживаешь?
– Отлично, а ты?
– И я отлично. Сегодня в школе получила второй приз.
– По какому предмету?
– По рисованию.
– Молодец. Могу я задать тебе один вопрос?
– Конечно.
– Мы спрашивали уже твою бабушку, но она не смогла ответить. Может, ты сумеешь.
– Попробую.
– Твоя мама встречалась с человеком по имени Джейми. Она не говорила тебе о нем?
– О Джейми?
– Да.
– Это, наверное, Джеймисон Грей.
– Как ты говоришь, Моника?
– Джеймисон Грей. Мне мама о нем рассказывала. Она говорила, что лучше и несчастней его нет человека на белом свете. И что он очень добрый, ласковый и что как-нибудь мы вместе сходим к нему в гости.
– Ты не обманываешь меня, Моника?
– Нет, нет. Она называла его Джеймисон Грей. Вам этот Джейми нужен?
– Надеюсь, что этот, золотце, – скачал Клинг. – Очень надеюсь. Спасибо тебе огромное.
– Берт!
– Да?
– Ты не знаешь, когда мама вернется из отпуска?
Берт Клинг замешкался:
– Я... ты понимаешь... пока не знаю...
– Хорошо бы она приехала поскорей, – сказала Моника.
– Конечно.
– Ладно, не буду тебя задерживать. Тебе надо ловить жуликов.
– Пока, Моника. Спасибо тебе.
Он повесил трубку и достал из нижнего ящика стола телефонный справочник Айсолы.
– Есть новости? – осведомился Мейер.
– Будем надеяться, – сказал Клинг. – Постучи по дереву. Грей, Джейк... Грей Джеймс... Еще один... Еще Грей Джеймс... Господи, их тут шестеро! Так, минуточку... Мейер, вот он! Грей Джеймисон. Северная Тридцатая, двенадцать – двадцать. Надевай шляпу и пошли!
– Шляпу? – переспросил Мейер, проведя рукой по лысой макушке. – Я не ношу шляпу. От шляп люди лысеют.
В доме на Северной 30-й улице – четырехэтажном аккуратном здании из коричневого камня – Мейер и Клинг поднялись на четвертый этаж и постучали в дверь квартиры 44, где, согласно надписи на почтовом ящике, проживал Джеймисон Грей.
– Кто там? – раздался молодой голос.
– Откройте! – сказал Мейер.
– Открыто, – сообщил голос.
Клинг, помня о роковой оплошности Хейза, сжал в руке свой револьвер. Мейер распахнул дверь и отпрянул в сторону. Из квартиры не доносилось ни звука.
– Входите же! – наконец услышали они.
Все ещё держа в руке револьвер, Клинг быстро оглядел квартиру. В дальнем конце темной комнаты лицом к окну сидел юноша лет двадцати.
Не переступая порога, Клинг спросил:
– Вы Джейми Грей?
– Да, – сказал юноша. На нем были черные брюки и белая рубашка – ворот расстегнут, рукава закатаны. Юноша по-прежнему смотрел прямо перед собой, как будто, кроме него, никого в квартире не было.
– Вы знаете Анни Бун? – спросил Клинг.
– Да, – сказал юноша. Он слегка повернулся, но посмотрел почему-то на Мейера, как будто тот задал вопрос. – Вас прислала Анни?
– Нет, – ответил Клинг. Он пытался разглядеть лицо молодого человека, но в комнате было очень темно.
– Значит, она вас не посылала? – спросил Грей.
– Нет.
– А я-то думал, она наконец вспомнила обо мне. Она давно у меня не была, вот я и решил, что она что-то хочет передать через вас.
Он снова повернулся к окну. Клинг и Мейер подошли поближе, но юноша не обратил на это никакого внимания.
– Она часто у вас бывала? – спросил Мейер.
– Да. Раз в неделю, а то и чаще. Это мне очень помогало. Она удивительный человек.
– Вы никуда не ходили вместе?
– Только один раз немного прошлись. По мне, чем меньше ходить, тем лучше.
– Где вы познакомились?
– В баре. Совершенно случайно. Как-то днем я решил выйти в бар. Захотелось выпить кружку пива. С вами такого не бывало? Вдруг страшно захотелось пива. Нет ничего лучше кружки пива, когда давно его не пил. Анни подсела ко мне за стол. Вот и все.