– Не в этом дело.
– А в чем?
– Азартных игр больше не будет.
– Чего, чего?
– Не будет азартных игр.
– Это в честь чего же?
– Новая администрация!
– А, вот оно что! Некрасиво получается. Вы сами затеяли разговор, а потом в кусты.
– Говорил ты, Финк, – напомнил Карелла, – а мы внимательно слушали.
– Какая разница! Деловые люди так не поступают. Вам что, не нужна доля Хэвиленда?
– Нет.
– Кончайте шутить, ребята.
– Какие тут шутки! – сказал Карелла. – Азартным играм конец и точка. Ищи себе другую дыру.
– Чтоб вас всех... – с отвращением произнес Финк.
– Где Абельсон?
– За третьим столом. Только он не любит, когда ему мешают.
– Значит, нам сильно не повезло, – сказал Карелла, и они с Клингом двинулись к третьему столу. Там в гордом одиночестве катал шары человек в белой рубашке и голубой куртке с закатанными рукавами. У него была темная шевелюра с залысинами и пронзительные карие глаза. Хотя он играл, сам с собой, шары он закатывал вслух.
– Шестого в угол! – возвестил он и ударил. Шестой полетел в угловую лузу, а шар-биток остановился в дюйме от тринадцатого шара.
– Тринадцатого в середину, – снова возвестил Фрэнк.
– Фрэнк Абельсон? – осведомился Клинг.
– Он самый. Не говорите под руку! Тринадцатого в середину! Абельсон, взмахнув кием, уложил в лузу тринадцатый шар. Шар, которым он бил, ударился о борт и подкатился к восьмому.
– Восьмой в...
– Прервитесь-ка на минутку, Абельсон, – сказал Клинг.
Абельсон оторвал взгляд от стола:
– Это кто тут распоряжается?
– Полиция.
Абельсон подошел к стойке. Взял мел и стал мелить конец кия.
– А я-то все жду, когда вы ко мне подойдете, – сказал он. – Я все слышу, даже когда играю.
Он подошел к столу, присел, от борта прикидывая линию удара.
– Восьмого в угол, – наконец сказал он. Прицелился и ударил. Восьмой полетел в дальнюю лузу.
– Почему вы решили, что мы пришли именно к вам?
– Из-за Анни. Угадал?
– Да.
– Нетрудно угадать. Я ведь гулял с ней, вот вы ко мне и пришли. Что вы хотите узнать?
– Для начала – где вы находились в тот вечер, когда её убили?
– А когда это случилось? – спросил Абельсон. – Одиннадцатого в угол. – Прицелился и ударил.
– Вечером десятого июня.
– Это какой день? Понедельник, вторник?
– Понедельник.
– Черт, так сразу и не вспомнишь. Четвертого в середину! – Он ударил и снова стал мелить кий.
– На прошлой неделе, – уточнил Клинг.
– На прошлой? Сейчас, сейчас. Пятого туда же. – Он ещё раз окинул взглядом позицию. – Нет, в угол. А впрочем, в середину.
– Ставлю доллар, не попадете, – сказал Карелла.
– С младенцами не спорим, – огрызнулся Абельсон и ударил. Пятый шар исчез в боковой лузе. – Видали?
– Вы часто играете?
– Случается.
– Неплохо у вас выходит.
– Не жалуемся. Дуплет в середину.
– Так как насчет вечера десятого июня?
– Думаю, – сообщил Абельсон. Он ударил, но шар не попал в лузу. – Черт! – сказал он. – Портите мне игру!
– Виноват, – сказал Карелла. – Однако же, расскажите, где вы были десятого июня.
– Я был занят.
– Чем?
– Сейчас вспомню. Вспомнил.
– И что вы делали?
– Не все ли равно? Я был далеко от этого магазина.
– Так что же вы делали? Абельсон понизил голос.
– Вам тоже перепадает?
– Вы про долю Хэвиленда?
– Да.
– Ни цента!
– А! – сказал Абельсон. – Дела!
– В тот вечер у вас шла игра?
– Это в каком смысле?
– Нам все известно, не бойтесь, – сказал Клинг.
– Ну, если так... Да, играли по маленькой. Я даже немножко выиграл.
– Сколько же?
– Да сотен пять. Неплохо, верно? Я имею в виду – когда играешь по маленькой.
– Неплохо. Не забудьте только включить выигрыш в декларацию о доходах.
– Обязательно. Я человек честный и с законом не спорю.
– Когда вы пришли сюда в тот вечер?
– Около восьми.
– А ушли?
– Часа в два ночи.
– И все время пробыли здесь?
– Да, я очень азартный.
– Значит, вас здесь видели?
– Конечно.
– И Финк видел?
– И Финк, и другие ребята.
– Вы хорошо знали Анни?
– Неплохо. Мы с ней встречались, было дело. – Абельсон растерянно заморгал. – Алиби-то проверять будете?
– Всему свое время. А что значит – неплохо знали?
– Да как вам сказать...
– Спали с ней?
– Ну и вопросики вы задаете!
– Хотелось бы получить ответ, – сказал Карелла.
– Зачем это вам?
– Мы очень любопытные. Вас не затруднит ответить – да или нет?
– Да! – Фрэнк Абельсон кивнул головой. – Но знайте, ребята, для вас нет ничего святого, включая чужую личную жизнь.
– Анни была у кого-нибудь на содержании?
– Вы шутите?
– Нет, серьезно.
– Ничего об этом не знаю. Она мне нравилась. Симпатяга.
– Где вы познакомились?
– В бильярдной. Здорово, да? Она играла в бильярд. Лихая была девица. Отчаянная. Приходит она как-то в бильярдную, но не в эту, а к Микки. Микки знаете? Ну вот, приходит туда как-то вечером в платье с вот таким вырезом, берет себе стол и начинает сажать шар за шаром, словно всю жизнь только этим и занималась. Всякий, раз, когда она наклонялась, чтобы ударить, у ребят в комнате глаза на лоб лезли. Было на что смотреть. Мне она нравилась.
– Она никогда не рассказывала вам о человеке по фамилии Фелпс?
– Нет, а кто это?
– Вы знали, что она в разводе?
– Да. Я часто заходил за ней и видел её дочку, Монику. Симпатичная малышка. Я ей приносил то одно, то другое. Шоколад там, как-то раз куклу... Моника прелесть.
– Жениться на Анни не думали?
– Она мне нравилась, но не настолько! – сказал Абельсон.
– Анни когда-нибудь говорила, что у неё есть враги?
– Нет.
– Что она кого-то боится?
– Нет.
– Когда вы видели её в последний раз?
– На похоронах. Я не мог не пойти...
– Живую когда в последний раз видели?
– Недели две назад. Погодите, это было первого июня. Кто-то ещё сказал – вот, мол, уже июнь наступил. В субботу вечером.
– Она упоминала о каком-то письме?
– Нет.
– Вы после этого ей звонили?
– Да, раза два или три.
– В этих разговорах она тоже не упоминала о письме?
– Вроде нет.
– После шестого июня вы говорили с ней по телефону? – спросил Клинг.
– Кажется, говорил.
– О письме речи не было?
– Нет.
– Вы знаете человека по имени Артур Кордис?
– Нет.
– А человека по имени Джейми?
– Тоже нет. Погодите, Джейми, а фамилия как?
– Фамилии не знаем.
– Я знаю нескольких Джимми, но Джейми никто из них себя не называет. Нет, Джейми не знаю. Так вы будете проверять мое алиби?
– Обязательно, – сказал Карелла. – Когда вы виделись в последний раз, Анни не выглядела напуганной? Никто не угрожал ей, не приставал ни с чем?
– Она мне ничего такого не говорила. И выглядела как обычно. Мы неплохо повеселились. Потрясающая была девица, доложу я вам. Если бы вы только видели, как она играла в бильярд. Нет, серьезно – лучше любого мужчины! Кроме меня, конечно. Первоклассно играла. От такой с ума сойти можно, запросто.
– У вас нет никаких предположений, кто бы мог убить её, мистер Абельсон?
– Нет. Поднять руку на такую бабу! Кто мог решиться на такое? Жуткое дело. А мне она нравилась. Очень даже нравилась.
– Большое спасибо, Абельсон, – в один голос произнесли Карелла и Клинг и направились к будке, где лысый Финн считал деньги.
– Абельсон играл здесь в прошлый понедельник? – спросил Клинг.
– Играл. В кости.
– С какого времени и до какого?
– Пришел, кажется, в половине девятого, а ушел сильно за полночь.
– А точнее?
– Часа в два, может, в три.
– И все это время он отсюда не выходил?
– Нет. Он же азартный, как не знаю кто. Выиграл чуть не полтыщи. Когда вы спросили про него, я решил, что вас интересуют кости. Он проторчал тут весь вечер. Слушайте, а может, вы ещё передумаете?