Кормщик ему нравился. На таких вот седоусых, знающих свое дело "сержантах" и держится любая армия. Сержантах, или там десятниках и центурионах. Не в названии суть.
Сашка не стал занудствовать и повторять инструкцию. Все уже давно, еще в Белоозере, отработано от и до. Он только спросил:
- Готов?
Ратимир свирепо пошевелил усами и свел брови.
- Ну, тогда... Давай!!! - скомандовал Савинов. Седоусый с каменным выражением лица переложил кормило. И "Медведь" с глубоким креном вошел в левый разворот. Едва крен выровнялся, как Сашка отдал следующую команду: Целься по второму справа!.. Бей!!!
И пороки с лязгом швырнули во врага первые каменные ядра.
Очередной водяной вал вдребезги разбился о нос "Мунина", окатив Хагена холодными брызгами. Но молодой вождь только моргнул, стряхнув с ресниц капли, мешавшие смотреть. Холодные струйки, стекая по щекам, забирались за ворот, вдобавок с небес зарядил мелкий дождик. Но Хагену было все равно. Сквозь частую сетку дождя он смотрел туда, где за краем туч море сверкало под солнцем. И в этом сверкании вождь видел яркие крылья множества парусов. Один из них был "Рыси", а остальные...
Взлетели крючья, готовые вонзиться в борта "Рыси" и намертво связать ее с драккаром халогаландцев. Стурлауг смахнул один из них секирой. Бессильная веревка шлепнула по борту и ушла в воду. Но другие крюки впились в доски. Тугие концы натянулись. Хирдманы бросились обрубать их, прикрывая друг друга щитами. Браги с Греттиром стреляли, не целясь. На таком расстоянии не промахнуться.
С драккара летели вопли и проклятия. Ярл, в длинной кольчуге и позолоченном шлеме, свирепо рыча, заставлял своих дренгов плотнее сбивать щиты. Те метали копья и дротики. Топор со звоном вонзился в корму "Рыси". В воздухе между кораблями стало тесно, будто вдруг хлынул железный смертоносный дождь, идущий сразу в обе стороны.
Дайн переложил кормило на левый борт. "Рысь" вильнула вправо. Необрубленные концы загудели от напряжения, пара со звоном отлетела. Драккар оказался почти за кормой. Поток стрел и дротиков оттуда сразу ослаб. Халогаландцы яростно взвыли. Но ход у них был лучше, и они снова стали обходить шнеккер Стурлауга с левой стороны. А справа на него нацелился второй драккар. Он быстро приближался, и стрелы с него уже долетали до бортов "Рыси". Воин, прикрывавший Дайна щитом, упал. Стрела угодила ему в щеку. Тут же в спину кормчего полетела пара дротиков... Тот уклонился так резко, что халогаландцам на миг почудилось - попали! Они разразились радостными воплями. Но Дайн уже снова стоял на ногах, прикрывшись щитом убитого. Второй драккар настигал! Вот видны уже доспехи выстроившихся вдоль борта врагов... Вдруг полосатый парус над их головами с треском расселся. Мачта покачнулась и с гулом обрушилась на палубу. А перед носом драккара взметнулся высокий водяной столб.
- Хевдинг! - Стурлауг обернулся на крик. - Погляди на восход!
А на восходе море пестрело парусами. Семь разноцветных ветрил, и впереди всех - белое с алым солнечным знаком.
- Русы! Русы идут! Это "Змиулан"!
- Нечему радоваться! - прорычал хевдинг. - Они тоже наши враги!
Лодьи русов были уже недалеко - перестрела два-три. Их до сих пор не заметили только потому, что воины Стурлауга готовились к битве с халогаландцами. Внимание хевдинга вдруг привлек один из кораблей русов, с парусом, на котором был изображен вставший на дыбы бурый медведь. Тогда как остальные лодьи стремительно неслись прямо к кораблю Стурлауга, "медвежий" парус двигался в том же направлении, что и "Рысь". Вдруг над его бортом что-то мелькнуло. Раздался свист, и камень размером с хороший кулак с хряском вломился в борт драккара со срубленной мачтой. Послышались отчаянные вопли. Драккар осел в воду, окончательно потеряв ход. Волны захлестнули борта корабля, и халогаландцам стало не до преследования. Стурлауг видел, как они пытаются сбросить за борт остатки мачты и вычерпывают заливающую драккар воду.
"Рысь" вдруг круче взяла вправо. Хевдинг оглянулся. Дайн явно держал поближе к русам!
- Что ты делаешь?! - зарычал Стурлауг. - Они прикончат нас даже вернее, чем эти! - Он указал секирой на первый драккар, который подобрался уже почти вплотную к его шнеккеру. Остальные корабли халогаландцев повернули навстречу русам. Ярлам нельзя было отказать в храбрости.
- Русы не станут стрелять в нас из своих камнеметов, - Дайн невозмутимо налег на кормило, - а нам от них не уйти. Ольбард справится с халогаландцами, даже если отправит за нами три лодьи. А ежели мы сами придем к нему, то докажем этим, что не видим за собой вины... Ну, а побежим...
Стурлауг зло сплюнул и отвернулся. Дайн был прав. Но мысль, червем-древоточцем грызшая сердце, не отпускала. "Русы слишком сильны. Ограбят запросто..." По крайней мере сам хевдинг так бы и поступил...
Настырный драккар тем временем снова настиг "Рысь" и шел с ней почти борт о борт. Халогаландцы осторожничали. Хирдманы Стурлауга, хоть и малочисленные, внушали им опасения. О хирде Ингольвсона сложена уже не одна сага. Ярл в позолоченном шлеме, которого Стурлауг заметил раньше, заставил своих воинов образовать вдоль борта стену из щитов, из-за которой стрелки осыпали "Рысь" стрелами, дротиками и камнями из пращей. Щиты гремели громом... Ярл хотел ослабить, насколько возможно, дружину Стурлауга обстрелом, а затем перебить выживших в одной стремительной атаке. Русов ярл в расчет явно не принимал - их отвлекали оставшийся драккар и шнеккер.
Ингольвсон прикинул число врагов. Около восьмидесяти. У него же на борту осталось восемнадцать человек, если считать вместе с ним самим и Дайном, стоящим у кормила. Даже если каждый из хирдманов стоит двоих, а то и троих... Нет, если принять бой здесь, на борту своего корабля, враги просто задавят числом. Палуба "Рыси" слишком просторна. Значит...
Ветер гудел в туго натянутых снастях. Волны с гулом поддавали в днище, осыпая людей каскадами холодной воды. Низкие тучи стремительно неслись над темной водой. "Шторм близится... Если повезет, он спрячет нас от врагов. Но надо выдержать этот последний удар".
Очередная стрела ударила в щит Ингольвсона, пробив твердые доски и высунув сквозь них свое хищное жало. "Один! Не оставь меня в этот миг! Пошли победу, и я отплачу сторицей!!!" Хевдингу почудилось, что в облаках мелькнул всадник на чудесном восьминогом коне18. "Это знамение!"