— Ари, очередное убийство.
— Что? — Опуская взгляд с потолка, недоумённо смотрю на Терло.
— Говорю, снова какое-то убийство. Двое. Женщина и мужчина. Любовники, видимо. На тумбочке бокалы с недопитым вином и, думаю, их отравили. Ну по виду так точно, — объясняет Терло и, обходя кровать, раздвигает балдахин, открывая мне, ужасающую, на первый взгляд, картину… нет, не так, скучную картину лежащих на белоснежных и ажурных простынях полуголых тел с пеной у тёмных губ и с закатившимися глазами.
— Подобных сцен было слишком много как в истории, так и в современном мире, и в нормальной жизни, да ведь и по сей день люди прибегают к яду, чтобы избавиться друг от друга. Так что я понятия не имею, кто они такие, — пожимая плечами, отворачиваюсь от кровати, и мой взгляд падает на двери. Справа, слева и по центру комнаты. Скорее всего, они заперты, а жаль… если и там нечто подобное, то я бы хотела увидеть.
— Найди ключ. Посмотри в тумбочках, а я у стен, — бросая Терло просьбу, нет приказ, направляюсь к дверям и дотрагиваюсь пальцами до резных косяков, пробегаясь ими по обитым материей стенам, и не могу побороть чувство наслаждения прекрасным. Это невозможно… не могу остановиться. Досконально рассматриваю канделябры, радостно улыбаясь, как малый ребёнок, когда осознаю, что они из самого настоящего золота. Не знаю, почему я это решила, или же мне хотелось бы, чтобы эта комната стала самой настоящей. Но я так рада этому факту, как и тому, что каждый канделябр изготовлен в виде какой-то рептилии, имеющий тонкий, а на самом кончике острый хвост, огибающий свечи. Я в полном восторге. И не от богатства, а от изящества, от красоты животных, и мне хочется смотреть на это очень долго. Я видела подобное только на картинках в интернете, ещё в музеях, но сложно объяснить, отчего же данная обстановка меня так глубоко восхитила. Ощущение, словно всё это живое. Настоящее, как будто я, действительно, где-то очень далеко от дома. Я не искусствовед, но читала и смотрела документальные фильмы, и могу сказать, что подобные предметы мебели очень дорогие, это самый настоящий антиквариат и, возможно, создан именно в шестнадцатом — семнадцатом веках. Удивительно.
— Ари, ключ у меня. Был под кроватью, — неожиданно Терло чмокает меня в щёку и тянет за собой, но я не хочу… мои пальцы скользят по золоту, и я с печалью смотрю на канделябры, пока парень тащит меня к самой последней двери. Я здесь практически ничего не осмотрела, хочу остаться… никуда не хочу, а желаю быть здесь и изучать каждый уголок. Мне мало… мне так хорошо здесь было. Мало… нет, пожалуйста, ещё пару минут.
— Отлично, надеюсь, ещё две комнаты, и мы будем первыми, а если нет, то найдём чем себя утешить. Да, Ари? — Я подпрыгиваю на месте, когда Терло, привычным жестом, хлопает меня по ягодице, но мне плевать на то, что он говорит. Я не желаю уходить. Здесь очень красиво, и, вероятно, такого я больше не увижу никогда в жизни. Не притронусь. Не прочувствую.
— Вот это да. Это казино! Ари, скорее, — бросаю взгляд на дверь, которую открыл Терло, а затем обратно на величественную кровать с мёртвыми куклами.
— Ари!
— Не хочу… — шепчу я и делаю шаг назад.
Запрещено возвращаться.
На моих глазах дверь сама закрывается, а я медленно и с опаской пячусь назад. Пульс подскакивает, и пусть меня накажут или же что-то ещё, но я исполню одно из своих желаний, и в полной мере получу наслаждение от эпохи Барокко.
— Прости, — выдыхаю я, когда дверь закрывается и оставляет меня в этой спальне. Терло ушёл, так и не проверив, рядом ли я.
Но детская радость и счастье от появившейся возможности попроказничать полностью затмевают здравый смысл. И это на меня не похоже вовсе. Но сейчас я хочу быть именно такой, или же всегда была такой, боясь показать им, что мне мало скучных ужастиков, мне нужна настоящая история. И в эту самую секунду я могу ощутить себя кем-то другим, помечтать, как маленькая девочка, и покружиться в шикарной комнате, в которой когда-то жили короли. Конечно, последнее я придумала, но ведь так хочется верить…
Скрип двери за моей спиной заставляет замереть и сглотнуть от страха. Чёрт, всё, мы дисквалифицированы, и меня сейчас выведут отсюда. Удручённо поворачиваюсь и вижу, что самая крайняя дверь справа открыта, и оттуда вновь появляется белый дым, точнее, это туман стелется по полу и достигает моих ног, окутывая прохладой.