— Хм, я имела в виду, что комнаты настолько красивы, и обстановка в них напоминает мне стиль барокко, но очень… Эм, в общем, я была настолько восхищена красотой и утончённостью обстановки, и умением дизайнера затмить великолепием сцены убийств и этих безобразных кукол, что немного задержалась здесь, — считая, что сейчас верно поправляю ситуацию, я натягиваю улыбку, и в качестве ответа вижу скептически выгнутую бровь.
— Ты нарушила правила из-за желания изучить мебель, Эйрин? — Издав смешок, спрашивает меня он, делая взмах рукой.
— Арин. Моё имя — Арин, и ты не прав, думая, что Эйрин и Арин это одно и то же. Это совершенно разные имена, и да, я осталась, чтобы первый раз в жизни попытаться изучить мебель, потому что никогда такую не видела. — Беру себя в руки на несколько секунд, чтобы вложить в свою речь немного уверенности и твёрдости, и у меня это прекрасно выходит, хотя вызывает на лице собеседника лёгкую улыбку, точнее, насмешку над моей жалкой попыткой.
— Воровка? — Прищуривается, быстро оглядывая меня с ног до головы.
— Нет! Я ничего не украла и не собиралась этого делать! Можешь обыскать меня! — Возмущённая подобным предположением, повышаю голос, а это лишь ещё больше веселит его.
— С удовольствием бы обыскал тебя, но, боюсь, что мне это запрещено. Прикасаться к… хм, гостям. Я приношу свои искренние и глубочайшие извинения за оскорбление. Ты же меня простишь, Эйрин? — Да он издевается, смакует моё имя, точнее, не моё, а похожее, и ведь они, действительно, разные. Разное произношение. Разные корни. Разное значение! Я Арин, и точка, а не Эйрин, даже в голове произношу это имя кривясь.
— И что дальше? Как ты накажешь меня? Отправишь вниз, и все узнают, что я предала своего парня и бросила его или же…
— Ты поражаешь меня с каждым сказанным словом, Эйрин. Сначала предлагаешь дотронуться, а затем наказать. Как ты угадываешь мои желания? Вероятно, ты ведьма, скрывающая свой потенциал от всех? — Вздрагиваю оттого, что загорелые и горячие пальцы парня тянутся к моему лицу и обжигают… клянусь, на секунду, мне кажется, что они оставят ожог на моей щеке, потому что такой боли и жара одновременно я не испытывала никогда.
— Я… ты…
Не могу ничего сказать, словно в горло налили свинца, и он прожигает внутренности. Боль отступает и приносит вместо себя головокружение. Очень сильное, отчего я вынуждена схватиться за руку собеседника, проводящего по моей щеке тыльной стороной ладони. Не знаю, кто из нас больше удивляется тому, как резко и неожиданно я повисаю на его руке, а другой хватаюсь за его плечо, скрытое под чёрной толстовкой. Наши взгляды встречаются, и меня пугает то, что я вижу, как радужка его глаз становится насыщенно-жёлтой, ослепляющей и утягивающей в свою огненную пучину.
— Конечно, я видел достаточно идущих напролом женщин и не только их, желающих добиться меня, но такого напора в первые минуты знакомства я ещё не встречал. Может быть, сначала узнаешь кто я такой или же моё имя? — Ехидный и ироничный голос разбивает внешний кокон, и за секунду всё словно скрывается обратно в этом человеке, уже явно издевающемся надо мной и моим состоянием. Мне и стыдно за это, и немного страшно, потому что я веду себя безобразно. Так я никогда не позволяла себе ни говорить, ни тем более дотрагиваться до чужого парня и другого человека.
— Я… прости меня, я плохо себя чувствую. С самого начала какая-то ерунда творится со мной, а сейчас голова кружится, и кажется всякое, — отпуская его, отхожу на шаг и отворачиваюсь к зеркалу, поправляя веер, маску и письмо так, как оно было. На самом деле, мне до алых щёк стыдно, и не хочу, чтобы кто-то это видел.
— Прекрасное оправдание для безуспешной попытки соблазнения.
Глубоко вздыхаю из-за очередной его поддёвки.
— Я и не собиралась соблазнять тебя, даже желания не возникло. Так что успокойся, твоему самомнению ничего не угрожает, — бросаю взгляд на парня, прислонившегося к тумбе, в который раз поражаясь его внешности.
— Итак, что меня ожидает дальше? Ты проведёшь меня к организаторам, и я там подожду своего парня, пока он не завершит квест, или же меня с позором выставят за дверь? — Уверенно спрашиваю я, встречаясь с этими постоянно смеющимися янтарными глазами, в которые едва взглянув, становится не по себе, но выдерживаю его тяжёлый, словно пучина тёмных испытаний взгляд, ожидающих каждого, кто хоть ненадолго, но задержится рядом с их обладателем.
— Понятия не имею, — весело пожимает плечами.
— Но как? Тебя же прислали, чтобы ты вывел меня отсюда, или что у вас там принято делать с теми, кто нарушает правила, — изумляюсь я.