— Отчего, дитя? Что вас так пугает? — Вкрадчиво интересуется он. Я понимаю, что он вытягивает из меня информацию для Рэйга и ищет мои слабые места, а может быть до него я смогу достучаться и рассказать, что меня, действительно, пугает.
— Я читала про вас, смотрела фильмы, и вы нравились мне только на экране. Но вы живые и реальные, мной чуть не полакомились, чуть не придушили, чуть не сожгли, чуть не пустили на соль для ванны, чуть не изнасиловали. У меня достаточно причин, чтобы опасаться за свою жизнь. Тем более я жутко боюсь снова увидеть всё это своими глазами. Просто боюсь, и это не мой характер, а обычный человеческий страх, и я не уверена в том, что не закричу и не ринусь от них, как на балу. Это жутко, да и обманывать я не умею, никогда не лгала о чём-то таком важном и опасаюсь, что могу принести ещё больше проблем, чем уже есть. Я просто не могу, — делюсь, поднимая на старца голову, и он понимающе улыбается.
— И это нормальная реакция, но вы приуменьшаете свои силы, миледи Эйрин. Хоть вы и пугливы, но стойки. Никто не будет перед вами клацать зубами и брызгать кровью, это непозволительно в отношении вас, потому что вы являетесь избранницей Повелителя…
— О, вот только не надо меня сейчас убеждать в том, что все вы нормальные. Нет и ещё раз нет. Убийцы. Чудовища. Монстры. Вы изначально ненормальные. И я понятия не имею, что взбредёт в голову какому-то волку. Нет, не уговаривайте. Я уверена в том, что не смогу. Если бы всё было иначе, то я с радостью бы помогла ему, может быть, не с радостью, но постаралась бы сделать это. Мне не нравится Рэйг. Он грубый и тоже может в любой момент меня ударить, а это недопустимо, да и обращается со мной, как с каким-то куском мяса, — зло шиплю я.
— Я не буду защищать Падрэйга, если вы этого ждёте, миледи Эйрин. Я абсолютно согласен с вами, что применение силы к женщине доказывает то, что мужчина бессилен перед ней и не может контролировать свои мысли и желания, а они сильно разнятся с происходящим.
— И всё же, вы его защищаете, — замечаю я.
— Нет, я хочу вам объяснить то, что в моём племяннике живёт мощная сила, и он привык относиться ко всем, именно как к куску мяса, потому что они сами это ему позволяют. Весь наш народ поклоняется ему и в рот заглядывает, любую прихоть исполняют сразу же и женщины, и мужчины, какой бы ужасающей она ни была. Его избаловали этим, и никто не пожелал его воспитать, а я не смог бы, ведь не имею на это права. Он сирота и пережил смерть практически всей своей семьи, и его сердце угасло, как и померк свет в нашем мире, а ведь был. Когда-то он был ярким и красивым, а сейчас здесь бесконечная кровавая ночь и опасность новой войны, нападения вашего мира и жестоких последствий женского характера Ирэн, — печально вздыхает он.
— Я ему сочувствую, но разве не сам он виноват во всём? Сам. Если бы он не влюбился в неё, не доверился ей, то и не был бы обманут.
— А он и не влюблялся. Любовь — магия, нерушимая магия, и если бы между ними подобное существовало, то Ирэн уже была бы здесь, он легко призвал бы её сюда, да и не смогла бы она жить без него, как и он без неё. И эту магию Падрэйг считает проклятьем, потому что его отец всё же любил людей, до последнего старался образумить их, а встретил смерть от руки палача. Вместе с ним погибла и возможность любить для племянника. Он видит это проклятьем и тщательно оберегает себя от подобного, поэтому и взял к себе Ирэн и, сделав её сразу же принцессой, решительно начав подогревать интерес к своей избраннице. Он даже не запрещал ей иметь фаворитов, сам приглашал сюда юношей и девушек, чтобы они развлекали её. Вряд ли влюблённый мужчина позволил бы подобное, вы так не считаете, миледи Эйрин?
— Хм, ну да, думаю, ревность сожгла бы любого при таком раскладе. Но если учесть, что у вас приветствуется разврат, то не уверена. В нашем мире всё иначе, я вот когда увидела Терло с другой, мне было больно. Очень больно. И вряд ли я разрешила бы ему развлекаться на стороне, даже если бы девушки были моей копией. Это всё равно была бы не я, — задумчиво отвечаю мужчине. Странно. Неужели, Рэйг, действительно, преследует идею обзавестись наследником и потом убить Ирэн? А если она об этом знала, то не удивительно, по какой причине сбежала. Кто ж хочет быть машиной для вынашивания детей, а потом оказаться мёртвой и выброшенной на утилизацию. Отчасти я её понимаю.
— Ах да, ваш милый пухленький парень, в которого вы якобы сильно влюблены. Только вот это ложь, миледи Эйрин. Вероятно, с вашей стороны чувства были сильнее, да и объясняются они правом первой ночи, но никак не крепкой нитью священного союза. И влюблённый юноша всегда распознает дитя ночи, сердце ему подскажет, что это не его любимая. Сколько бы ни говорили о том, что это невозможно, но я, как любящий когда-то мужчина, уверенно заявляю об этом. Вас не любили, миледи Эйрин, да и ваши чувства не так крепки. Это не ваш мужчина.