— Значит, ты шлюха этой жирной свиньи? Значит, ты, стерва уродливая, клевещешь на Елену? — Шипя, направляюсь к этой девке, резко хватая её за волосы. Она визжит, дёргается в моих руках, но я не в силах остановиться. Уму непостижимо!
Толкаю её на пол перед Еленой, а её поднимаю.
— И вот размалёванной проститутке ты веришь, а этой бедной женщине, терпящей этого козла шестьсот лет — нет? Да её наградить надо за то, что она молчит и терпит всё! Конечно, ведь она потеряла свою красоту из-за рождения детей, трудной работы и постоянной готовки для этого урода! Конечно, да, а вот красотке с ведром между ног можно верить! Отличный фактор проверки информации! — Кричу я.
— Эйрин, ты переходишь все границы, — сухо произносит Рэйг.
— Перехожу, да я тебе сейчас покажу, как я перехожу границы. Я ещё даже не начинала, — рычу, на ходу пиная стерву ногой, взбегаю к трону, поворачиваясь ко всем присутствующим.
— Расплодились уроды, приходите и унижаете тех, кто вам судьбу свою отдал! Наглые, безобразные твари! Вас бы всех на кол посадить или заставить пахать так же, как она, шестьсот лет. Да ещё и лупили бы вас как Сидоровых коз несколько мужчин, вот тогда бы вы оценили труд своих женщин и жён! Это низко! Безобразно! И никакого здесь правосудия нет!
— А ну-ка пошла к себе, живо, — Рэйг при всех хватает меня за локоть и толкает. Вырываю взглядом довольную улыбку наглой сучки, стоящей на коленях перед нами, а затем такую же усмешку жирдяя. Перед глазами всё плывёт и окрашивается в чёрный.
— И чего я удивляюсь-то, раз ваш Повелитель тот ещё козёл и насильник, порождающий таких же, унижающий женщин! — Цежу я, дёргая рукой, вырываюсь из его захвата, с ненавистью встречая взгляд Рэйга.
— Я уйду, а вот вы все будете дальше жить под гнётом этих уродов, если не возьмётесь за ум и не прекратите позволять себя насиловать и бить! А ты, — шипя, медленно спускаюсь к жирному, и он резко бледнеет.
— Ты будешь гнить один от страшного недуга. Ты будешь умолять простить свою супругу за ту боль, что причинил ей до конца дней своих. Ты будешь зависеть от её улыбки и от счастья, и когда она будет плакать, то ты будешь рыгать болезненной кровью и умирать, но так и не подохнешь, мучаясь от своих грехов. Теперь ты будешь на её месте, — мой голос звенит в тишине, а мужчина уже оказывается на коленях передо мной.
— Чтоб ты был проклят, урод, — плюю в его лицо и, разворачиваясь, вылетаю из зала, направляясь к себе под кристально чистую звенящую тишину, и люди расступаются передо мной, на их лицах написан такой ужас и испуг, а внутри меня всё клокочет от ярости. Меня трясёт от гнева, которого я в жизни не испытывала.
Забегаю к себе и, под властью эмоций, хватаю канделябр и швыряю его в стену. Хочется орать от бессилия. Как так можно? Почему Рэйг настолько снисходителен к мужчинам, и так ненавидит женщин? В который раз я в этом убеждаюсь, он их не воспринимает, как равных себе. Ублюдок…
Вскрикиваю, оттого что меня хватают за волосы, и я оказываюсь прижатой к стене мощной мужской рукой.
— Ты что творишь, фурия безумная? — Шипит Рэйг, испепеляя меня горящим взглядом.
— А что ты творишь? Ты сам всё видел! Какой же ты честный правитель, раз позволяешь себе подобным так обращаться с женщинами?! Да ты просто подонок последний! Ты не заслуживаешь того, чтобы править здесь! Ты несправедлив! — Кричу я, ударяя его по плечам, а он лишь сильнее надавливает на горло, перекрывая кислород.
— Ты думаешь я слеп или же поддаюсь лжи? Ты думаешь…
— Да… думаю… ты выгораживаешь его… она… Елена посмотри, как одета, почувствуй сколько горечи и боли в её сердце… я слышу её… я… мне больно, — хриплю, цепляясь в его руку, чтобы оторвать. Он меня сейчас задушит к чёрту!
— Ты меня вывела из себя, Эйрин. Ты выставила меня в отвратительном свете, пошатнула мою власть и попыталась лишить авторитета, и чтобы другие не поддались твоей глупой ереси, я тебя накажу. Ты будешь казнена, как противница наших правил и законов, как неверная! — Рэйг с силой отталкивает меня, отчего я падаю на пол и, откашливаясь, растираю шею.
— Разве я не права? Права, вот ты и злишься, потому что я… могу тебе сказать в лицо, кто ты такой, не боюсь тебя, не поклоняюсь тебе и ненавижу тебя, — сиплю я, поднимая на него голову.
— Ты никто в моём мире, девка, такая же шлюха, как и все они. Ты…
— А ты женоненавистник! — Кричу я, подскакивая на ноги.
— Твоя мать в гробу переворачивается от того, в какого ублюдка ты превратился из-за собственной неполноценности, и таких же поощряешь! — В одну секунду перед глазами проносится яркая вспышка, моё тело поднимается в воздух и затем ударяется о стену, а щека вспыхивает от боли.