— И где? Ничего не видно, и здесь… дышать нечем, — голова начинает кружиться, ноги дрожат. Теперь я прекрасно представляю, как воняют люди, сожжённые на костре, и этот смрад отравляет не только кровь, но и дыхательные пути, не позволяя даже кислорода вдохнуть. Его просто нет. Это комната, а не открытое пространство, и просто жутчайшие условия для поиска какого-то ключа.
В голове начинает свистеть, я не могу стоять больше, по внешнему виду Терло могу сказать, что и он себя чувствует так же.
— Я… сиди здесь, Ари, я обойду костёр и… попробую забраться в него. Никуда не ходи без меня… — Терло опускает меня на землю, нежно проводя ладонью по волосам.
— Нет, Тер… — наши руки разъединяются, и он ползком удаляется от меня, оставляя одну в дыму, да ещё и напротив горящей девушки, чьё лицо искорёжено в муках от боли и агонии смерти.
Наверное, от безобразной картинки, открывшейся передо мной, от пропитанного гарью воздуха и практически отсутствия свежего воздуха, от нескончаемых криков и звука, исходящего от горящего дерева, моя фантазия и прочитанное за столько лет количество книг, играют со мной злую и неподобающую шутку. Я вижу, как жертва плачет… слёзы катятся по её лицу. Молит… губы шевелятся… и признаётся во всех грехах, но она лжёт… я чувствую, что лжёт, и никто ей не поможет. Закрывая глаза, я явно представляю, что испытывала она тогда. Сожаление. Боль. Горечь. Потерю будущего. Страх. Вынужденные признания, только бы не переживать снова и снова тот ужас от свиста плетей. И это всё передаётся мне, отчего меня начинает знобить, и я пытаюсь, как-то снять это наваждение, списывая всё на плохое самочувствие. Карябая ногтями руки, растираю их и хнычу. Так происходит до тех пор, пока вдруг не слышу своё имя и не ощущаю, как меня трясут. Распахивая глаза, вижу перед собой испуганного Терло.
— Ари, ты как? Пошли, кислорода… очень мало. Ключ нашёл, — парень, подхватывая меня за талию, поднимает на ноги и буквально волочит за собой. На ощупь ищет дверь, от дыма ничего не видно и сложно легко найти нужную комнату. Но, наконец-то, он вставляет ключ в замок и открывает его.
Мы вваливаемся в другое помещение и кашляем. Падаю на колени, глотая свежий воздух, и даже глаза слезятся от того, что было несколько секунд назад. Боже, вот это квест… это просто… к чёрту.
— Нормально? — Терло поднимает моё лицо к себе, и я киваю ему.
— Офигеть, да, приключения? — Стараясь подбодрить меня, улыбается и поправляет мой парик и венок на голове.
— Ты знаешь, сколько у нас будет заданий? — Спрашиваю его, понемногу приходя в себя.
— Понятия не имею. Надеюсь, что подобных больше не предвидится. Это же могло убить нас. Они так ярко воссоздали живую картинку, что я на секунду даже задумался о том, чтобы воспользоваться рацией, — Терло садится на пол. Деревянный пол, обычный, слава богу, никакой земли.
— Передохнём, не против?
— Ни капли, — качая головой, поворачиваюсь и располагаюсь рядом с ним спиной у двери.
Мой взгляд падает на каменные стены, на кандалы, на столик с чем-то, сверкающим под светом свечей, установленных по бокам от нас. Широкая кровать, вся изрезанная, окровавленная и с лежащим на ней телом очередной жертвы, а недалёко ванна на золотых ножках, из которой виднеется только голова с шикарными чёрными волосами, свисающими вниз.
— Батори, — произношу я.
— Что?
— Комната Элизаветы Батори, убивающей девушек и принимающей ванны из их крови для омоложения, — без всякого энтузиазма уточняю я.
— Интересно, работало? — Усмехается Терло.
— Вероятно, да. Говорили, что она была очень красива и выглядела молодо для своих лет, хотя легенда о кровавой графине очень отличается от фактов. Много было нестыковок. Да и какая уже разница. Подобные истории должны быть, иначе нам нечего будет бояться. Страшилки — прекрасная подготовка и первая стадия обучения человека перед настоящим кошмаром, — вздыхая, кладу голову на плечо Терло и понимаю, что сейчас меня уже не особо-то и трогает то, что мы находимся в подземелье рядом с очередной жестокой убийцей и её жертвой, что нам нужно двигаться дальше и искать ключ. Вместо лишних движений, я наслаждаюсь близостью Терло и тишиной, хотя её нарушают хрипы, а затем жутчайший смех, но всё же мне хорошо. Наверное, ко всему можно привыкнуть. И обстановка больше не создаёт никакой особой магии или же чего-то эдакого, наоборот, она становится обычной, из-за чего я и вспоминаю слова Терло.
— Это не твоя мечта, да? — Тихо спрашиваю его, боясь смотреть в его глаза, ведь именно там можно увидеть правду, а слышать ложь.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сказал, что поступаешь в тот же университет, что и я, но ты не рад этому. Значит, ты не хочешь ехать в Дублин и, если честно, то ты, словно обвинил меня в том, что я слепа к твоим настоящим желаниям, а требую от тебя только исполнения данных слов. Но это не так, Терло, — поднимаю к нему голову. Улыбается, как обычно. Мягкими и пухлыми губами, на которых нарисованы капли запёкшейся крови. Его добрые голубые глаза смотрят на меня с нежностью, и мне неприятно оттого, что я могу сломать его жизнь своими фантазиями.