— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Дел. — У нас пока все в порядке.
— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой, если ты найдешь ДДТ?
— Если вы не возражаете. Он тебе крупно должен, а мне ни хрена не должен.
— Позвони мне, — сказал Лукас.
Лукас побрился и провел десять минут в душе, работая над звуком, который он слышал на альбоме Дэвида Аллена Коу, из песни под названием «Поездка» — искажая слово «стон», пытаясь получить из него три слога. Он согласился с собой, что в то утро звучал особенно хорошо, оделся, выглянул в окно — клочья голубого неба и на улице было сухо — и сел в «порше».
Он нес красное яблоко и насвистывал, когда вошел в кабинет. Марси разговаривала по телефону, накручивая кольцо своих темных волос на указательный палец, положив ноги на стол. Она перестала играть со своими волосами достаточно долго, чтобы поднять руку на Лукаса, затем снова начала говорить по телефону. Лукас сделал паузу и оглядел ее: Марси все время была слишком напряжена, и когда напряжение внезапно спадало, это было заметно.
Она заметила, что он изучает ее, и отвернулась. Лукас направился в свой кабинет, теперь немного взбешенный: этот чертов Кидд залез к ней в штаны. Он слишком хорошо знал этот взгляд, чтобы ошибиться. И они почти не знали друг друга, подумал Лукас, а Кидд был намного старше. Он немного отказался от этого: не слишком старый — на самом деле он был, вероятно, на год или два моложе Лукаса, так что он не мог быть слишком старым, потому что сам Лукас… . .
— Черт возьми, — сказал он. Он подбросил яблоко к стене и поймал его на отскоке, оставив на стене маленькое розовое пятнышко. Если бы Кидд и Марси. . . Он не хотел об этом думать. Но это, черт возьми, должно было снизить ее эффективность в критический момент дела, и…
— Я не хочу слышать от тебя первое гребаное слово. Марси стояла в дверях.
"Я просто-"
— Не первое гребаное слово, — сказала она, подняв палец. Когда он снова открыл рот, она сказала: «Нет! Плохая собака."
Лукас опустился на стул, отвел взгляд от нее и быстро сказал: — Ты плохо его знаешь.
— Заткнитесь, мистер Почему-мы-не-поимеем-Марси-Шеррилл-на-ковер-офисе.
— Мы знали друг друга, — запротестовал Лукас. "Длительное время. Это было спонтанно».
«Так было прошлой ночью. И вот что я вам скажу, он хороший парень, — сказала она.
— Ты ночуешь?
"Он сделал. У меня дома. Мы как раз возвращались с ужина, и это случилось».
— Он принес свою зубную щетку?
«Нет, он не принес свою зубную щетку. И это все, что я вам говорю, — сказала она.
— Чем он чистил зубы?
«Его палец».
— Это так антисанитарно, — кисло сказал Лукас.
Марси положила руки на макушку и начала смеяться, а через мгновение вошел Дель, а Маршалл следовал за ним, и спросил: «Что смешного?»
— Да, — сказала Марси, указывая на Лукаса.
— Я даже не буду спрашивать, — сказал Дел, переводя взгляд с одного на другого. Лукасу: «Мы нашли ДДТ».
ДДТ СТАНОВИЛСЯ ДЛЯ Опасного Даррелла Томаса. Томас дал себе это имя, когда ехал с мотоциклетным клубом и давал интервью для общественного радиожурнала. Однако автор журнала ошибся и назвал его TDT - Ужасный Даррелл Томпсон, - что потеряло часть своего смысла, когда было выражено инициалами; и поскольку писатель тоже ошибся в фамилии, Томас больше никогда не доверял средствам массовой информации.
Даррелл не был сутенером. Он не искал клиентов, и его не особенно интересовали секс, деньги или какая-либо мода. Единственным его сутенерским достоинством было то, что он любил драться, и когда девушка хотела уйти от своего бывшего спонсора или у нее были проблемы с клиентом, который ожидал верности, она могла переехать к Дарреллу.
Он неохотно позаботится о ней, и если она хочет время от времени скинуться на несколько долларов, а может быть, убраться в доме и приготовить несколько блюд, это нормально. И если она этого не сделала, тоже ничего страшного. Они, как правило, отдалялись, когда обнаруживали, что Дарреллу на самом деле все равно.
Вообще. Ни о чем.
Кроме автомобилей.
Даррелл был профессиональной домработницей.
«Не могу поверить, что он получил работу в Эдине», — сказал Лукас, когда они подъехали к его подъездной дорожке. Они ехали на городском автомобиле, помятом «додже», и все смотрели через лобовое стекло на дом. Дом был длинным, белым и двухэтажным, с двойными колоннами из искусственного мрамора по обе стороны от парадного входа. «Интересно, что соседи думают о шлюхах, которые постоянно входят и выходят?»
«Может быть, они думают, что это красочно», — сказал Дел.
Они вышли из «Доджа», и Лукасу потребовалась секунда, чтобы осмотреть окрестности. Ничего не двигалось: это была одна большая спальня.
Когда Лукас догнал их, Дел и Маршалл уже смотрели на огромный кованый молоток на входной двери. — Звони в дверь, — сказал Маршалл. — Ты вышибешь дверь, если воспользуешься этой штукой.
— Как насчет красивой шутки? — спросил Дел.
— Ни того, ни другого, — сказал Лукас. Дел прислонилась к дверному звонку, и после трех долгих гудков с интервалом в десять секунд женщина с завитыми от силы волосами, одетая в бледно-голубой стеганый домашний халат, высунула голову, посмотрела на них троих и прорычала: «Что?»