— Ты ведь знаешь, что там меня ждет? — Брок посмотрел на отца.
— Да, — кивнул тот, — но сказать тебе не могу. Кроме одного — тебя будет ломать как никогда раньше. И каждый раз, когда будут опускаться руки, помни, что обещал.
— Я же еще не решил.
— Решил.
— Мы любим тебя, Брок, — мама чуть отпрянула, и у Брока сразу потянуло в груди. Захотелось обратно вжаться в нее, срастись с ней, не расставаться!
Ласковые руки мягко коснулись висков, другие уверенно легли на плечи. Брок мог поклясться, что физически чувствует, как они держат его. Но даже в безвременье время не бесконечно.
— Я буду скучать, — спустя время Брок снова стек к маминым ногам. Отец остался стоять за его спиной.
— Помни — ты обещал.
Голос окутал коконом; постепенно густея, тот стал вязким, словно смола. И в нем было так же тяжело дышать. Он давил, казалось, на каждую клетку тела Брока. Словно через поры проникал внутрь, сдавливая ребра. Поднимался вверх, голова вот-вот была готова взорваться от боли. Броку хотелось завыть, но горло сжало спазмом. Под грудиной горело, рвало, придавливало к земле.
Но ему не давали упасть, держали. И Брок знал — кто. Он так рвался на прощание сказать самое главное. Чем жил все эти годы, что втайне ото всех мычал в подушку, когда становилось особенно тошно, чьи имена горели на губах, как сейчас горела сдавливающая его смола.
И вдруг его стремительно, объединенным усилием толкнули вверх, выдавливая из вязкого болота. Броку было больно. Нет, не так. БОЛЬНО. Больно настолько, что он не мог даже хотя бы стонать.
***
Когда он пришел в себя, понял сразу — еще до того, как услышал тихий незнакомый голос. Сначала слов было не разобрать, приглушенное бормотание, которое постепенно обретало содержание и смысл, проникая в его сознание.
— … парни Ваши такие молодцы…
Он выжил. Стив и Баки тут же примчались. Джек? Что с Джеком? Почему отец упомянул его?
— … терпения бы хватило.
Терпения? На что? Брок пока не мог не то что оценить свое состояние, вообще определить, где конкретно у него болит. Болело везде, начиная от затылка и заканчивая…
— … не одного дня и даже не месяца проблема.
Брок очень хотел бы ошибаться. Но в предчувствиях пиздеца не слажал еще ни разу. Он вполне мог представить, во что превратился после крушения. Он бы пережил очередные шрамы на теле и лице, пережил бы контузию, переломы, хоть всех костей разом. Но остаться… Нет, никогда. Никогда! Брок Рамлоу не был и не будет обузой. Особенно двум самым охуенным мужикам вселенной, которых он явно по недоразумению отхватил.
Они же порядочные. Стив — честь и совесть, бля. Зимний зациклен на пожизненной благодарности командиру. Они никогда добровольно не оставят его. Вернуться, чтобы видеть их щенячьи преданные глаза, не чувствовать касания их рук и понимать, что они либо сторонятся друг друга, до мозолей дроча в душе, либо ныкаются по углам, вырывая немного времени на быстрый секс. Ибо, если долго, он, Брок, догадается. А то он без этого не поймет.
Нет. Этого не будет. Он любит их, знает, что они любят его. И все будут делать именно по этой чертовой любви, а не из жалости. Но он не хочет, чтобы и их жизнь замерла. Поскорбят, может даже, поплачут. Но однажды начнут жить заново. Без него.
Приняв решение, Брок слегка приоткрыл глаза. Кинув взор вокруг, понял, что находится в больнице — и даже очень высокого уровня, судя по оборудованию. В углу кто-то копошился, медбрат, наверное. Голос на периферии был мужским.
Брок тяжело, совсем немного повернул голову. Тело, как и сознание, еще плыло и плохо слушалось. Но мозг нашел выход, едва рука смогла откинуть боковой поручень кровати.
***
— Я сегодня же позвоню хозяину, — выходя из лифта, Дуглас обернулся на Стива и Баки, — и завтра можно будет внести залог.
— Займешься этим? Мы пока еще плохо ориентируемся здесь, считай, из госпиталя еще и не вылезали, — Баки посмотрел на Дуга.
Внезапно сбоку послышался такой грохот, что суперы мгновенно подобрались, напряглись.
— Просто сорвалось крепление с кровати, — успокаивал их Дуг, пока они все трое наблюдали, как в конце коридора одна из медсестер ставит на место боковой ограничитель на пустой кровати.
— С такой навернешься и… — Баки поежился.
И тут звук повторился. С другой стороны.
========== Часть 8 ==========
Баки не думал, вынося дверь. Немного думал Стив, пропуская того впереди себя, чтобы не вынес еще и стену. Дуглас старался думать, но и его трясло при мысли, что мог сотворить пришедший в себя друг его Джека. В том, что именно это и произошло, никто из троих не сомневался. В чем и убедились, влетев в палату. И шумно выдохнули.
— Ничего страшного, мистер Рамлоу, все хорошо… — Медбрат защелкнул последнее крепление боковой стенки кровати.
Брок лежал с закрытыми глазами, но по прерывисто поднимающейся груди Стив и Баки поняли, что он в сознании.
— Блять… — одними губами выругался Баки.
Отлучились на двадцать минут! Впервые за двое суток. И надо же было Броку именно в это время очнуться. Они должны были быть рядом с ним в этот момент!
Стив молча положил Баки руку на плечо, слегка сжал, успокаивая. Он читал мысли Баки, чувствовал то же самое, но понимал — самобичевание ни к чему не приведет, следует забыть о нем навсегда. Они нужны Броку спокойными и уверенными, они должны стать не только его ногами — его опорой во всех смыслах. Все сомнения, страхи, неуверенность надо оставить в прошлой жизни. Такой, как раньше, она уже не будет никогда. Им с этим и в этом теперь жить.
— Не волнуйтесь, — обернулся к ним медбрат, казалось, даже не заметив разрушений, — после возвращения в сознание почти всегда наблюдается дезориентация. Мистер Рамлоу пытался повернуться и задел рукой боковую стенку. Та откинулась и ударила по капельнице. Поэтому вышло громко.
Баки шумно выдохнул, Стив с сомнением посмотрел на кровать, на Брока, на дрожащие пальцы его рук. Медбрат явно был уверен, что пациент в таком состоянии не смог бы сделать ничего фатального. Он просто не знал Брока.
— Я к Джеку, — понимая, что парням надо побыть с командиром наедине, Дуглас тихо скрылся в боковой двери.
Одним движением Стив и Баки оказались рядом с кроватью. Тут же активировавшийся Зимний дотошно осмотрел крепость каждого болта. Удостоверившись в их прочности, стек на колени рядом с головой Брока. Стив присел на стул с другой стороны, накрыл своей ладонью сжимающую простынь руку командира.
— Я позову доктора Хауса, он просил сообщить, как только мистер Рамлоу очнется.
Медбрат совсем немного замешкался на выходе, по привычке потянувшись закрыть дверь, но тут же спокойно продолжил путь.
— Брок… — Стив наклонился и поцеловал седой висок.
— Командир… — Баки склонился лицом к лицу Брока, дотянулся до пересохших губ и чуть не задохнулся, столкнувшись с распахнувшимися навстречу родными живыми горчичными глазами.
Брок попытался что-то сказать, но пересохшее горло даже хрипело с трудом.
— Подожди…
Стив все понял, метнулся к тумбочке, наливая в специальный с трубочкой поильник воду. Баки все же легонько коснулся губ Брока и запустил пальцы в его волосы; поглаживая голову, ненавязчиво поддерживал ее, пока Брок поворачивался к Стиву. У того сердце зашлось, когда Брок сжал трубочку зубами и стал жадно пить.
— Док говорил, что первое время будет тяжело говорить. Но голос вернется очень быстро, — Стив улыбнулся уголками губ, понимая, что сейчас для Брока наступает самое тяжелое время — время осознания.
— Не это… ведь… проб…лема… — еле слышно прохрипел Брок. Обычный бы человек и не понял ничего, а суперы расслышали.
— И ты захотел ее сразу кардинально решить. Что же остановило тебя?
Стив интуитивно чувствовал, что с Броком надо быть ровным, уверенным, в меру жестким. Стать ему тем стержнем, что даст первую опору в новой жизни, пока они приспособятся. Брок все понял и хотел избавить их от обузы, которой он, судя по всему, себя посчитал. Ожидаемая реакция, и, откровенно, Стива она даже обрадовала. По словам Хауса, лучше так, чем скорбное молчание и уход в себя.