— Я понимаю — сердцу не прикажешь, и тебе, возможно, не до этого будет. Но прошу… — Дуг усмехнулся, волнуется, как мальчишка, будто уже предложение делает; хотя он сам уже точно все о чувствах своих знал, — ты меня только сразу не отталкивай. Я не буду врать, что понимаю тебя, такое невозможно понять, не пережив. И я хочу пережить. С тобой. Дай мне шанс стать твоими глазами.
Последние слова Дуглас говорил с пересохшим, саднящимся горлом, и когда приподнялся, чтобы пойти за водой, рука Джека, которую он не отпускал все это время, вдруг вздрогнула. Дуглас замер в полуприседе, не дыша глядя на Джека.
Он был уверен, ему не показалось, и губы Джека действительно дрогнули. Дуглас схватил с тумбочки поильник и поднес трубочку к губам Джека. Прикусив свою, смотрел, как те, дрожа, обхватили ее.
— Они… наш… ли… его…
Джек так тихо спросил, что Дугу пришлось наклониться вплотную к его лицу, обдавая горячим, взволнованным дыханием.
— Даль… ше…
Джек повернул голову на его дыхание, и Дуглас задышал часто, боясь поверить в услышанное.
— Ты… про…чита…ешь, что… бы…ло… даль…ше?
— И это, и многое другое. Обещаю, — севшим от накатившего понимания голосом прохрипел Дуг.
Даже в коме Джек слышал то, что говорили рядом. Может, не все и не всегда, но его, Дуга, голос точно. И кто знает — только ли строчки романа Джона Грихэма? Или и его, Дугласа, совсем недавние слова.
***
Мудак умер. Только так Брок мог объяснить себе эти предательские слезы, удержать которые не было никаких сил.
Парни молча улеглись с обеих сторон, прижавшись крепко, захочешь — не вырвешься. Он и не пытался.
Брок понимал — Стив прав, да и он сам на их месте поступил бы так же. Просто никак не мог принять свою безысходную беспомощность; принять даже не сам факт ее наличия, а то, что это навсегда.
— Сила есть, — вдруг раздалось от двери.
Брок не спеша открыл глаза. У входа стоял мужик с палкой и изучал вышибленный косяк. Усмехнувшись, прищурился и, обернувшись, посмотрел на суперов по очереди.
— Шкаф в кабинете не двигается.
— Подвинем, — кивнул Баки, не отрываясь от командира.
Мужик кивнул, прихрамывая, подошел к кровати и уставился на Брока.
— За подобные наезды обычно двигаю я, — не отводя взгляда, прохрипел Брок.
Мужик, не обращая внимания на разлёгшихся рядом с пациентом парней, задрал на нем медицинскую рубашку.
— А за это — тем более, — добавил Брок.
— Скажешь, когда чувствительность пропадет, — не обратил никакого внимания на его слова мужик.
Под неморгающими взглядами парней он медленно щупал Брока, по груди опускаясь все ниже. В какой-то момент тот просто закрыл глаза, прикусив губу.
— Как я и думал, — шумно выдохнул мужик, но Брок и этого не почувствовал. — Оформляем инвалидность, Лего?
— Нахуй, — Брок открыл глаза и хищно оскалился.
— Нет, — с сомнением сжал губы мужик, — не Лего, — опустив голову на бок, с минуту разглядывал Брока и так, и эдак. Наконец, довольно улыбнулся. — Мудак. Мудак-мудак!
И Брок оскалился еще шире.
Мудак умер. Да здравствует Мудак!
========== Часть 9 ==========
— Шкаф на три, херовину с рогами на шесть.
Брок, прищурившись, сосредоточенно наблюдал за Барнсом. Тот вот уже полчаса переставлял мебель на двухстах свободных квадратных футах палаты, умудряясь больше не приносить разрушений. Произведя очередную рокировку, он воззрился на результат и с сомнением обернулся на командира.
— Ты прав, не очень.
— Не по фэн-шую, — сквозь шуршание раздалось от двери. — Шкаф на пять, капельницу по центру. Шкаф на три откроется только вместе с регулирующим подъем второй кровати механизмом, тактики хреновы.
Брок повернулся на голос, демонстративно, теперь уже принятыми в армии жестами, дальше руководя Барнсом и процессом.
— А на час будет как в тисках блокировать вашего Базилио каждый раз, когда нижнюю часть Мудака будете мыть, — проследив за телодвижениями Баки, со знанием дела хмыкнул Хаус, вскрыл зашелестевшую упаковку и невозмутимо кинул в рот орешек.
— С чего ты, док, решил, что Джек на два лежать будет? — оскалилась верхняя часть Мудака. Док отзеркалил.
***
Хаус и его пациенты за прошедшую неделю достаточно узнали друг друга. Напрочь игнорируя имена, общались присвоенными Хаусом прозвищами да одним им понятными оборотами, которые даже смекалистый помощник Дугласа и то не сразу понимал. А Стив с Баки откровенно зависали, и только бесовский огонек в глазах командира удерживал горячего Зимнего от доктороприкладства.
Новая жизнь постепенно входила в колею. Не считая основных серьезных травм, в остальном Брок и Джек достаточно быстро шли на поправку.
Благодаря сыворотке парней, ребра командира срастались чуть ли не на глазах, последствий сотрясения мозга не нашли, печень была готова к привычным кулинарным подвигам, но получала лишь протёртые овощи да мясо с рыбой на пару. Брок кривился и вовсю пользовался шпионским талантом Барнса, способного барана незаметно пронести мимо камер наблюдения.
Хаус, усмехаясь: «Мудак, сука, живучий гад, быстро приспосабливается!» — с явным удовлетворением наблюдал передислокацию овощей и рыбы, пока персонал дивился резко потолстевшим местным котам.
Стив мог бы повлиять на творимое командиром и его, по версии все того же Хауса, ручной «болонкой» безобразие, но был слишком занят покупкой дома и его переоборудованием для приема Брока и Джека. Дуглас активно помогал ему, умудряясь при этом выполнять свои обычные обязанности, вести следствие по делу о крушении самолета, а вечера и ночи проводить у кровати Джека.
Роллинсу, едва он более-менее оклемался после операции, тоже сделали переливание крови суперов, что способствовало гораздо более быстрому срастанию плеча и отсутствию последствий сотрясения мозга. Доктор Кваати тоже был доволен, не наблюдая осложнений по своей части.
Джек философски отнесся к вынесенному приговору о вечной слепоте, как и командир не собираясь покоряться судьбе. Пусть кто-нибудь другой и сложит лапки — это не вопрос, но с этим — не к нему.
— Спасибо, Джеки… — улыбнулся в трубке голос «малышки» Мэй.
Роллинс по телефону помог застрявшему СТРАЙКу обезвредить во время одной из миссий десять килограммов тротила, за тысячи километров от них на ощупь распутывая точно такую же комбинацию на своих коленях. Зимний притащил материал, Хаус снова лишь усмехнулся, местные коты поседели.
По окончании миссии СТРАЙК прилетели на Тасманию навестить командира и зама. Получили благословение Ларсону на командование, помогли Дугласу со статистикой мелкой преступности, подарили Малфою бейсболку с символикой и укатили обратно.
Дугласа Джек сначала принял за одного из медбратьев. Признание комиссара он слышал, но принял за бред воспаленного сознания. В отношении Дуга суперы Джека просветили, в остальном сам Дуг попросил не пороть горячку. Джек не знает его, чтобы вот так сразу обрушивать на него «я тебя люблю, давай жить вместе».
Дуглас терпеливо приезжал каждый вечер. Они с Джеком обсуждали события дня — в общем, и следствие — в частности. Дуг читал ему, дожидался, когда Джек уснет, и уезжал. Распорядок утра комиссара тоже изменился. К традиционному кофе и пончику у месье Буонапарте с Нижней улицы добавились корзиночки из песочного теста со взбитыми белками и свежими фруктами. Заказ каждый день доставлялся лично Джеку с дальнейшим отчетом мистеру Россу.
Переваливающиеся с бока на бок больничные коты пытались урвать хотя бы мятный листик.
Джек сам предложил, а Брок активно поддержал идею переезда Роллинса в командирскую часть палаты. Джек, пусть и незрячий, мог уже ходить и своим видом, как немым укором, лучше любого медбрата или сестры удерживать неугомонного командира от глупых выходок.
Брок слушался Джека, Джек с Броком слушались Баки, Стива и немножко Хауса. Клоденс слушались все.