— Док сказал, восстановление чувствительности возможно. И мы сделаем для этого все и еще больше. И ты нам поможешь. Потому что ты живучий сукин сын, неубиваемый мудак, гребаный Феникс. Но даже если мы проиграем, любовь — это не только там, — Стив положил одну руку на ширинку джинсов, — это и здесь, — вторая рука легла на грудь.
Сердце бешено билось в нее, и Брок как будто услышал. Медленно подняв руку, он накрыл ею ладонь Стива. И не отнимал, пока тот медленно наклонялся к нему, чтобы коснуться губами губ.
========== Часть 14 ==========
Даже прервав поцелуй, Стив не спешил подниматься. Опустив голову рядом с Броком, он дышал его таким родным запахом, понимая, что готов так лежать вечно.
— Надо подстричься, — пробормотал Брок, расслабляясь под перебирающими его отросший ежик волос пальцами Стива.
— Вечером все и совместим, — кивнул тот, короткой щетиной слегка оцарапав щеку.
Брока знакомо пробрало от покалывающих мелкими иголками кончиков пальцев до растекшейся в груди горячей лавы. Сердце зашлось, привычно ударив пульсацией в виски и… И все. Брок понял, что заскулил от абсолютного «ничего» в паху, только по взгляду резко вскинувшегося Стива.
— Чччч… — Стив тут же обхватил его голову руками, сжимая и буквально силой удерживая взглядом на себе.
— Блять… — только и смог прохрипеть непослушным голосом Брок. Пора бы уже привыкнуть, но не получалось.
Стив снова наклонился, ловя губами дрожащие губы Брока, целовал, пока они не перестали бить током отчаяния. И пока в дверь осторожно не постучали.
— Обед мистера Брока, — после разрешающего «войдите» Стива Клоденс внесла огромный поднос.
— Спасибо, Клоденс, — улыбнулся Стив. Следуя инструкциям Тони, он приподнял изголовье кровати, чтобы Броку было удобнее, и взял поднос. — Тони сказал, что придумает что-нибудь более удобное, а пока… — Стив поставил поднос перед Броком, снял накрывающие тарелки крышки.
— Запечённый сладкий картофель, тушеная фасоль, стейк форели, хлеб с оливками и домашний лимонад, — перечислила Клоденс, следя за лицом командира и зная, что тот все это любит. Понимая, как тяжело в одночасье из здорового, крепкого мужчины превратиться в почти полностью зависимого от других инвалида, она пыталась хоть как-то поднять настроение одному из ее мальчиков.
— Спасибо, Клоденс, поднос я принесу, — кивнул Стив. Манерой себя вести и говорить Клоденс напоминала ему уютную домашнюю матрону, ангелом-хранителем оберегающую их новый дом. — Клоденс, — недолго думая, Стив остановил ее в дверях, — как Вы смотрите на то, чтобы взять шефство не над двумя, а над шестью мальчиками? Я обещаю поговорить с Хаусом и достойно материально оценить…
— Не обижайте меня, мистер Стив, — прервала, нахмурившись, Клоденс, — я за любовь деньги не беру.
— Простите, — смутился Стив. — Но еще большой вопрос, кто из нас проблемнее, — улыбнулся, смотря на Брока и пытаясь сгладить неловкость.
— Я Вас умоляю, мистер Стив, — махнула рукой Клоденс, — самой Бог детей не дал, но я вырастила девять племянников, а до этого пятерых их родителей. Мои предки еще в колониальную эпоху служили в домах белых господ и всегда были в почете как равные. Времена изменились, а «наследство» в крови осталось. И я этим горжусь.
— Спасибо, Клоденс, — подал все еще хриплый от волнений голос Брок, но глаза светились искренней благодарностью.
— Кушайте. А на ужин будет барашек, если мистер Джеймс удачно съездит на охоту в мясную лавку.
— Баки-то съездит! — не удержался, засмеявшись, Брок.
— Отлично, устроим барбекю прямо на террасе! — улыбнулся Стив, от вида смеющегося Брока на душе становилось теплее, но не расслабляло.
— Пойду тогда займусь всем необходимым, — кивнула Клоденс, — да и остальных надо покормить. Мистеру Джеку отнесла Лив, а мистер Дуг и ваш новенький…
— Его зовут Тони, Клоденс, — пояснил Стив, — он колючий снаружи и добрый внутри.
— Как крокодил… — встрял Брок.
— … мистер Тони, — закончила Клоденс, когда все отсмеялись, — застряли в джакузи. Попробую их выманить.
— Обожаю тебя… — едва за Клоденс закрылась дверь, выдохнул Стив, оборачиваясь на Брока.
— Когда я не пытаюсь самоубиться? — усмехнулся тот уголком губ.
— Ешь, — с полным любви взглядом только и сказал Стив. И было в этом гораздо больше того, что можно было бы выразить словами.
***
Форель была чудо как хороша, фасоль приятно хрустела корочкой на зубах, теплое послевкусие домашнего оливкового масла окутывало уютом дома. Неожиданная сладость батата оттенялась кислинкой прохладного лаймового лимонада.
Джек потрясенно привыкал к тому, насколько после потери зрения обострились другие его чувства. Он легко различал оттенки дыхания Дуга: от усталых — когда тот только приезжал со службы, до едва уловимых рокочущих и пробирающих этим до костей; чувствовал напряжение мышц руки Стива, выдающее его постоянную ответственность за них всех, не только его и Брока; улавливал оттенки пота от тревожных у Барнса до сосредоточенно-рабочих у Старка.
И даже обычный обед теперь для него превратился в исследование: вкусов, сочетания их контрастов, открытия для себя не просто горячей или холодной еды, а и ранее не замечаемых их оттенков. До травмы он просто заливал колой приготовленное Броком мясо, а сейчас чувствовал, как прохлада лимонада оттеняет сочное тепло рыбного стейка.
Закончив есть, вымокав корочкой свежеиспеченного хлеба пропитанный оливками форельный сок, Джек допил лимонад и отставил поднос.
Брок…
Джек понимал, что происходит с другом. Именно с другом, а не командиром. Понимал не только потому, что сам оказался в такой же ситуации. Просто знал Брока дольше других. Знал молодым и зеленым, огрызающимся на все и всех, не умеющим еще совладать с собственной энергией; знал повзрослевшим, поумневшим и заматеревшим, но оставшимся чутким к тем, кто был им признан «своим»; знал прожжённым жизнью и войнами волком, под закостеневшим панцирем сохранившим душу. Но любым Брок всегда был гордым и нежелающим зависеть от других. И Джек понимал, каково ему сейчас.
Стив рассказал, что их с Броком и Джека комнаты находятся рядом; если он правильно понял, как они шли, то за дверью налево по коридору вторая дверь от него.
Джек поднялся и не спеша направился к выходу. И хотя была договорённость, что он всегда зовет Дуга, если тот дома, сейчас Джек не хотел его беспокоить, понимая, что Тони при всей его гениальности помощь не помешает. Броку жизненно необходимо джакузи, и сделать его надо до вечера.
Нащупав дверь, Джек вышел в холл. Приятная прохлада по ногам с открытой террасы помогала идти в верном направлении. И голоса. Чем ближе подходил Джек, тем отчетливее слышал голоса Брока и Стива. Вот хлопнула дверь, послышались удаляющиеся шаги.
Джек не стал окликать Стива, еще расшумится — чего это он в пока неизученном доме без помощи передвигается. Поэтому Джек дождался, когда шаги стихнут, и пошел дальше.
— Не жмись, вваливай уже, — раздалось почти сразу, как он осторожно приоткрыл дверь, прислушиваясь.
Брок молча ждал, пока Джек дойдет до кровати. И за все его несказанные «осторожно», «потише», «не спеши» Джек был ему благодарен. Им обоим хотя бы друг с другом не хотелось чувствовать себя ущербными. Верить, что справятся. Не смирятся, но приспособятся, опустят руки лишь, чтобы опереться на них и упрямо ползти дальше.
— И как это Стив тебя одного оставил? — усмехнулся Джек, наконец ощутив опору кровати и присаживаясь.
— Я на этом аэродроме, — мрачно хмыкнул Брок, — даже самоубиться не могу. Нихрена ни до чего не дотянуться, ни подушку вытащить, чтобы нахуй задохнуться под ней.
— Судя по тому, что слышу я тебя словно с другого конца комнаты, Старк постарался, — Джек улыбнулся, игнорируя колкости Брока. Матерится, значит, огрызается. Будет жить, командир.