Тошнотворный запах многолетнего гниения ударил в нос, когда его швырнули на пол. Не успел он повернуться, как Марк уже стоял рядом. Спокойно дождавшись, когда Дуглас перекатится на спину, он прижал его горло сапогом; нажимал сильно, не давая при этом задохнуться, пока двое подельников чем-то глухо звенели за его спиной.
— Еще есть шанс подохнуть быстро и безболезненно, комиссар, — Марк стволом ружья повернул голову Дуга так, чтобы тот смотрел на него. — Просто сказать, что известно Джеку. Вы умный человек и должны все понимать. Мне придется убить Вас, его, всех, кто встанет на моем пути.
— До Джека, — из-за давящего на горло сапога говорил Дуг с трудом, — вам все равно не добраться.
— Вы о его дружках? — усмехнулся Марк. — Вам ли, комиссар, мне говорить, что для сотрудника полиции открыта любая дверь. Мне не составит труда не только добраться, но и сделать все, что нужно.
Дуглас прикрыл глаза, сжимая в запекшейся крови губы. Понять это можно было по-разному, и, наверняка, Филт воспримет его жест как признание поражения. Но сам Дуг надеялся, что парни уже знают о его исчезновении и сопоставят с визитом в резервацию. И сделают правильные выводы. И тогда сунуться в дом для Марка будет все равно, что в мышеловку. Но абсолютно уверенным в этом он не был, Филт действительно мог добраться до Джека и заговорить зубы. И помешать этому Дуг, увы, не в силах. Но он мог сделать все, чтобы Марк не узнал об уже зародившихся насчет стингеров подозрениях. К которым — комиссар почти был уверен в этом — сам руку и приложил. Чтобы заманить Джека, а заодно отвести внимание от своих делишек.
— Вы наверняка обсуждали с Джеком свою поездку в резервацию, — Филт говорил спокойно, невозмутимо, зная, что опустившаяся на живот Дугласа толстая железная цепь вынудит его открыть глаза. — О чем вы говорили? Что Джек рассказал Вам об общине и моем звонке ему?
— Ничего… — прохрипел Дуг, прекрасно видя поднявшуюся в повторном замахе цепь; напрягся, как мог, но уставшее тело не успело подготовиться, боль накрыла лавиной. Хрипя, Дуглас тонул в вырвавшемся крике.
— Кромвель был так же упрям, — вздохнул шериф, — даже когда горел заживо.
— И… — кривясь от пронзающей при каждом слове боли, еле шептал Дуг, — полагаю… так же… ничего… не сказал…
— У нас с Вами вся ночь, комиссар.
— Зря теряете время…
— Согласен. Но я чувствую, что у Вас есть что мне сказать, и все же попробую разговорить.
— Удачи, — выдохнул Дуг. И закрыл глаза.
Звук гремящей об пол цепи был почти безразличен. В ушах гудело, сердце заходилось, сбиваясь с ритма в невольном ожидании очередного удара.
Тело непроизвольно вздрогнуло, но Дуг почувствовал, что плечо зацепило лишь по касательной. И то не цепью, а рухнувшим рядом телом одного из громил.
Дуглас заторможено перевел взгляд с уже знакомой серебристой металлической руки, уверенным движением сворачивающей шею второму подельнику, на нависающее над ним уже полностью стальное непонятное нечто; услышал, как то невозмутимо бросило, держа за ноги головой вниз вырывающегося Филта:
— Этого туда же?
— Нет… — кажется, успел прохрипеть и отключился.
========== Часть 20 ==========
Знакомый запах вырвал Дуга из вязкой бессознательности. Терпкий лайм с нотками бергамота и едва уловимой горчинкой кориандра, белого кедра и мускуса. Потрёпанный наемничьей жизнью, Джек с достоинством «носил» лучший аромат Джорджио Армани, оттеняющий, но не перебивающий его собственный запах. На который Дуг сейчас и вынырнул.
Оставшейся в памяти рвущей тело на части боли не было; лишь тяжесть в мышцах, такая, что Дуг не мог пошевелиться. Отчаянно проиграв в попытках сбросить гири с век, он постарался расслабиться и снова прислушался. Было почти тихо. Не стрекотали ночные обитатели, не шумел дождь или ветер. Ни шагов, ни голосов, ни каких-то других запахов. Только еле уловимый, почти неслышный размеренный писк.
Дуг прекрасно помнил, как отключился, увидев неожиданных спасителей. Но если он в больнице, почему не слышит ее характерных звуков? Если не в больнице, значит… Может, он все-таки умер? И эти звуки — отсчет до полного ухода из жизни? А запах Джека — это отчаянная попытка удержаться в ней?
Дуг снова попытался открыть глаза. Сопротивляться, бороться, не сдаваться, даже когда все безнадежно — стало девизом каждой его секунды с тех пор, как он встретил Джека. Дуг и до этой судьбоносной встречи был не робкого десятка, но Джек научил его вгрызаться зубами даже в гранит, что чертовой могильной плитой сейчас придавливал его к земле.
И он, разрывая обруч сжимающей грудь тяжести, отчаянно попытался закричать. Но получился лишь сиплый стон.
— Дуг? — послышалось рядом; кровать моментально зашевелилась под тяжестью тела, и шершавые пальцы мягко коснулись висков, безошибочно найдя их с первой попытки.
Не умер! Эта мысль встряхнула и согрела, прибавила таких необходимых сил все-таки открыть глаза. Он лежал на кровати в комнате Джека, рядом стояла капельница, над изголовьем на стене было закреплено несколько мониторов. Сам Джек лежал рядом и, судя по примятой щеке и заметной щетине, прошло достаточно много времени.
— Прости… — осторожно ощупывая его, охрипшим голосом произнес Джек; напряженные скулы, синяки под глазами, следы глубоких морщин на лбу говорили о пережитом им не меньшем кошмаре.
— Сколько? — тихо, медленно, чуть ли не по букве, прошептал Дуг, протягивая руку и обнимая Джека, насколько хватило сил, за шею.
— Третий день сегодня, — понял Джек сразу.
Он явно хотел прижаться покрепче, но боялся сделать больно. И Дуг сам притянул его к себе. Словно жар его тела, его запах были самыми необходимым ему сейчас лекарствами. Важнее и нужнее монотонно стекающих по прозрачной пластиковой трубке. Джек порывисто выдохнул и вжался в него; дрожал, водя руками по плечам, груди, торсу. Замер на животе. Острой боли в отбитых почках и печени не было, и Дуглас сам нашел руку Джека и сжал его ладонь.
— Тони, — продолжал Джек, — сразу позвонил и сказал, что они везут тебя в Хобарт Прайвет. Я хотел сорваться к тебе…
— Но тебе стало плохо? — забеспокоился Дуг, понимая, каково было Джеку те кошмарные несколько часов. Наверняка, винил себя на чем свет стоит.
— Немного поднялось давление, Стив решил перестраховаться и не пустил.
— Гипертонический криз, предкоматозное состояние, тахикардия на фоне отека гортани, — уточнил от двери еще один знакомый голос.
— Док? — встревоженный Дуг даже не подумал, что тот может быть здесь по его душу; все мысли были заняты чуть не убившим Джека приступом. Дуглас только сейчас заметил у того на шее заклеенное пластырем нечто и с ужасом понял, как Джека откачивали.
— Может меня клонировать? А что? Думаю, ваш Старк справится, — Хаус доковылял до кресла и уселся, невозмутимо устроив перекрещенные ноги на основание одного из приборов. — Первые сутки я разрывался между госпиталем и этим домом. Ночью предложил мистеру Роджерсу подписать чистосердечное в предумышленном убийстве путем неоказания необходимой терапии; пока он обретал возможность говорить, забрал Базилио в Прайвет и поселил к Вам, комиссар. Давление стабилизировалось, но дестабилизировался ваш киборг — все вторые сутки я собачился с ним и Мудаком, решившими усовершенствовать систему охраны госпиталя; с перерывом на обед, ланч, матюгальники и прочую ерунду типа операций на сердце и просверливании головы, убирая по холлу колючую проволоку.
— Ночью мы вернулись домой, — вставил Джек.
— Сменившаяся с дежурства реанимобригада, — Хаус все так же невозмутимо откинулся на спинку кресла, прикрывая заметно припухшие глаза, — сначала не обрадовалась переработке, передислоцируя вас со всеми этими приблудами. Но возможность ходить по больнице, не попадая в расставленные мышеловки, перевесила.
— Не драматизируйте, док, — хмыкнули от двери, — не попали же ни разу.