- Вот и я о том же. А поэтому позвони ей как можно скорее.
Эйвор взял с прикроватной тумбочки чашку с травяным отваром и сделал большой глоток.
- Спасибо, Марси.
- Благодари шефа, а не меня. И не ввязывайся больше в неприятные истории. – Она помолчала. – В чересчур неприятные.
- Так, значит, мир?
- Мир.
Женщина встала, наклонилась к эльфу и поцеловала его в щеку.
- Я с тобой свяжусь, - улыбнулась она. – Не доставай Фабио, он только кажется милым.
- Постараюсь.
- И еще кое-что.
- Ну? – поднял брови Эйвор.
- Твоя мать права. Найди жену. Может, хотя бы она заставит тебя немного остепениться.
Глава восемнадцатая. Вы когда-нибудь слышали о зеркальных комнатах?
14 июня 1991 года
Рейс «Рим - Нью-Йорк»
- Ой, Туни, это ужасно, просто ужасно. Я боюсь выходить на улицу в темное время суток и каждый час проверяю, заперт ли замок. У этих криминальных авторитетов свой мир, и с нашим, нормальным миром он пересекаться не должен.
Бьянка поставила на поднос три приготовленных коктейля, водрузила между ними крохотную вазочку с черной икрой и похлопала ресницами, изображая крайнюю степень недоумения. Ресницы у нее были такими длинными, что их часто принимали за накладные. Темно-карие глаза, всегда чуть влажные, словно Бьянка вот-вот прослезится, смотрели на Фортуну с искренним сочувствием.
- Бедняжечка, даже представить не могу, каково тебе, - продолжила коллега. - Бедная Пьетра. Тебя к ней так и не пропустили?
- Нет. В больнице чуть ли не вся квестура собралась. Даже на этаж, где находится ее палата, не подняться без необходимости давать объяснения.
- Что говорят врачи?
- Пуля застряла в легком, долго оперировали, она потеряла много крови. Поправится, конечно, но…
Фортуна закусила губу, пытаясь не расплакаться и мысленно приказывая себе сосредоточиться на работе.
- Бедняжечка, - повторила Бьянка. - Вот увидишь, все наладится. Отнеси коктейли и возвращайся. Я тебя подменю - отдохнешь немного.
В последний раз взглянув в зеркало и поправив прическу, Фортуна взяла поднос и направилась к дверям салона первого класса. До сегодняшнего дня она не понимала смысла фразы “натянуть на лицо улыбку” - улыбалась девушка всегда искренне. Так, как и должно быть, когда ты появляешься на любимой работе.
Вчера Фортуна легла спать пораньше - перед десятичасовым рейсом “Рим - Нью-Йорк” требовалось как следует отдохнуть - и даже успела задремать. Посреди ночи тишину ее маленькой квартиры нарушил телефонный звонок. Детектив Гальярди сообщил шокирующую новость: около часа назад неизвестный пробрался в дом Пьетры Бертони. Он ничего не забрал, но хозяйка тяжело ранена, доставлена в больницу и сейчас находится в операционной.
Предприняв несколько попыток добиться от квестуры разрешения на то, чтобы увидеть подругу, Фортуна отправилась домой. Ей нужно было переодеться и взять сумку с собранными вчера вещами. Мир мог перевернуться, но рейс никто не отменит. Конечно, девушка могла объяснить ситуацию, но слишком хорошо знала, как руководство реагирует на внезапные “я остаюсь дома по личным причинам”. Предупредить за пару дней - еще куда ни шло. Но в последний момент, да еще в случае рейса с VIP-персонами на борту?..
Намертво застряв в утренней “пробке”, Фортуна купила у мальчика-разносчика свежий номер газеты. Бросив беглый взгляд на передовицу, она почувствовала, что ей трудно дышать.
Пьетра, единственная дочь и наследница покойного Джулиано Бертони, тяжело ранена. Стефан Савар, один из самых известных в Европе ювелиров, найден мертвым в номере отеля, где остановился вчера вечером. В принадлежавшей Пьетре квартире из-за проблем с проводкой начался пожар, дверь оказалась заперта снаружи, и работникам спасательной службы удалось проникнуть внутрь далеко не сразу. В спальне было найдено тело мужчины, принадлежавшее, как показала экспертиза, Марио Верроне.
Материал сопровождался фотографией подруги месье Савара, Фриды Леконт. Мадемуазель стояла на ступенях здания квестуры и пыталась загородиться от снимавших ее камер украшенным бриллиантами клатчем. Элегантный деловой костюм из черного шелка облегал фигуру, туфли на высоком каблуке удлиняли ноги, темно-рыжие волосы свободно лежали на плечах. И без того красивая, в трауре Фрида Леконт была прямо-таки бесстыдно шикарна.