Наркотики. Наркотики для темных существ? Работорговля? Информация? Что? За его красивым лицом пряталась бездна. И женщина понимала, что к ее краю лучше не подходить – так легко сорваться и навсегда исчезнуть в списках уничтоженных им врагов. А то, что ему лучше не переходить дорогу, она не сомневалась ни секунды.
- Хорошо. Я все сделаю.
- Вот и умница, - Филипп поманил ее пальцем.
Ольга перевернулась на бок, поправила покрывало и с наслаждением прильнула к нему.
- Ты решил подарить мне еще пару часов наслаждения?
Он прикоснулся губами к голубой жилке на ее шее. Ольга запрокинула голову, дрожа и предвкушая.
- Или чуть больше, - прошептал Филипп.
27 мая
Рим, Италия
Вот и закрытие сезона. Припозднилось. Ольга не знала, каким образом Филиппу удалось устроить эти внезапные гастроли, но Рим оценил. С момента поступления билетов в продажу до полной реализации (продать пришлось даже все брони, полагавшиеся артистам и администрации) прошла неделя. Ровно неделя. Ольга не помнила такого ажиотажа. И не думала, что «Лебединое озеро» соберет несколько полных залов. Было принято решение показать балет три раза. И последний показ пришелся на воскресенье, 27 мая.
Пьетра Бертони посетила первые два балета, прибегала в гримерку, засыпала Ольгу цветами, восторгами и обещаниями в ближайшее время прилететь в США на занятия. Уже несколько лет Пьетра брала у Ольги уроки и редко пропускала выступления наставницы, если та оказывалась в Европе. Девушка писала Ольге письма, приезжала в гости. Она была дочерью одного из местных криминальных авторитетов. И Ольга была обязана поддерживать с ней дружеские отношения по просьбе Филиппа. К счастью, девушка была мила, хоть и обыкновенна. А еще она была способной ученицей, а Ольга всегда любила наблюдать за тем, как развивается в человеке чувство танца.
На закрытие Пьетра прийти отказалась, сославшись на дела. Видимо, пропадает со своим возлюбленным Марио Верроне, правой рукой ее отца. И без нее зал полон. Даже из своей гримерки Ольга ощущала присутствие сотен существ. Светлых и темных. Заинтересованных и равнодушных. Она чувствовала зависть, восторг. Жгучую смесь эмоций и сама погружалась в них.
Лишь одно печалило балерину - синьор Конте так и не появился. Ольга, не получившая дополнительных инструкций, решила, что он появится в день закрытия. И теперь ждала его в гримерке, поглядывая в зеркало из храмового серебра, искусно замаскированное под обыкновенное, и оценивая грим. В отличие от Филиппа, внешность Ольга менять умела только способами, доступными людям. И то, пластическую операцию, например, она сделать не могла – сущность вампира быстро бы восстановила первозданный облик. И этот облик был прекрасен. Ольга сознавала, насколько она хороша даже по меркам Темного мира, и научилась пользоваться этим.
Ольга взяла кисть. Нужно поправить стрелку на левом глазу, иначе лицо принимает слишком едкое выражение. Не в этой роли. Она наклонилась вперед и замерла, тщательно поправляя грим. Легкий стук в дверь – условный стук – заставил ее встрепенуться. Ольга выпрямилась, примерила подходящую улыбку и пригласила войти.
Синьор Конте отворил дверь, прошел в гримерку и замер, восхищенный.
- Добрый вечер. Синьорина обворожительна.
Ольга повернулась к нему.
- Я ждала вас.
- Прошу прощения, что заставил ждать. – Он дрожащей рукой достал из дипломата маленький бумажный пакет. – Это все, что я должен отдать.
Ольга, не глянув, бросила посылку в дамскую сумочку и наклонила голову, разглядывая гостя. Он не вызывал ровным счетом никаких эмоций. А ведь Филипп мог подобрать контакт и поинтереснее. Балерина ощутила разочарование. Она не успела поговорить с Томом, сорвалась сюда. И единственное, что получила – любовь и преданность зрителя. Пожалуй, сегодня ей нужно будет расслабиться. Интересно, где в Риме отрываются темные существа?
***
Если и есть в этом мире что-то настоящее – это музыка и танец. Невозможно солгать. Невозможно уйти от себя. Это настоящая свобода, в которой нет никаких границ. Чувствовать ритмы и мелодии каждой клеточкой своего тела, растворяться в них. Жить той жизнью, о которой можно лишь мечтать, если ты не дружишь сам с собой. Ольга танцевала всегда. И каждый раз – до глубины души. В ней было столько грации, столько трепета и нежности, столько безграничной любви к миру, что зритель плакал. Невозможно было остаться равнодушным, если Ольга танцевала. Слезы радости. Слезы печали. Слезы умиления. Влага страсти. Вампирша знала, как подать себя, подать роль. Она перевоплощалась, в движениях проживая жизнь за жизнью.