По правде сказать, у Грэхарда были некоторые оправдания. Обычно его любовницы так стремились угодить грозному владыке, что успешно уверили его в его полной мужской неотразимости. Все они, и рабыни, и свободные, охотно демонстрировали самую неутомимую страсть, и, каким бы умным человеком ни был Грэхард, он всё же оставался весьма самоуверенным мужчиной, и поэтому легко верил в то, что женщины теряют голову от одного его взгляда или прикосновения.
Возможно, Эсна тоже пошла бы по этому пути, пытаясь изобразить то, что супруг желал в ней найти, но такой резкий бескомпромиссный напор горячо её обидел. Конечно, она не ждала чего-то выдающегося – ну кто в здравом уме будет требовать от повелителя небес и земли романтичных катаний на яхте? – но всё же рассчитывала на некоторые… ухаживания. В конце концов, официальная версия с неземной любовью предполагала какие-то ухаживания. разве нет? Или он исчерпал весь свой влюблённый пыл одним тайным свиданием в саду?
В общем, Эсна смертельно обиделась, и это вылилось в единственный вариант бунта, который она могла себе позволить. Не имея мужества и готовности прямо говорить о том, что её не устраивает, она просто застыла, не стараясь изобразить какой-то энтузиазм, и не взяла на себя труд отвечать на ласки и поцелуи. По сути, она устроилась на манер брошенной поломанной куклы и размышляла о том, что нужно просто перетерпеть. В конце концов, однажды она забеременеет, и получит передышку в такого рода делах.
К чести Грэхарда отметим, что, в конце концов, он таки обратил внимание на непривычную инертность женского тела под ним. В его мечтах ему рисовались совсем другие картинки, и то, что Эсна действовала не по придуманному им сценарию, его неприятно удивило.
Он даже изволил отвлечься от поцелуев, слегка отстраниться и поразглядывать жену.
К его полной досаде, та лежала с самым отрешённым выражением лица и попросту… игнорировала происходящее.
Такой поворот дел его категорически не устраивал, но что делать в подобной ситуации – он совершенно не знал. Женщины, с которыми он делил ложе, неизменно угождали ему сами, и ему не требовалось что-то делать для этого.
В его отуманенный желанием мозг стукнулась мысль, что неплохо бы разобраться, что к чему. Но, по правде сказать, он так долго жаждал обладать Эсной, что было бы странно, если бы мысль такого рода всё же сумела достучаться до его сознания. Отбросив сомнения, он смирился с тем, что реальность разошлась с его фантазиями, и решительно вернулся к прерванному делу.
Возможно, он даже умудрился бы довести его до конца – всё-таки он действительно был слишком одержим желанием обладать этой женщиной! – но, к счастью, Эсна переоценила свои способности по части терпения.
То есть, сперва она действительно всерьёз рассчитывала перетерпеть всё, что её супругу будет угодно с ней сделать; но в процессе неожиданно выяснилось, что вещи такого рода становятся ужасно, невыносимо неприятными, если пытаться просто их перетерпеть.
Эсна крепилась, Эсна сжимала зубы, Эсна постоянно напоминала себе, что её цель – воспользоваться всеми выгодами своего нового положения, а для этого нужно непременно проявлять терпение, когда супруг оказывает тебе внимание подобного рода.
Но всё это в целом было так обидно и несправедливо – особенно после таких, несомненно, романтичных поступков, как тайная переписка, обмен ночными вазами и карабканья по стенам, – что от досады она расплакалась.
Если до этого момента Грэхард просто установил сам с собой, что Эсна – никудышная любовница, которая совершенно не умеет доставлять мужчине удовольствие, то теперь игнорировать факты становилось сложнее. Женщины, даже если они никудышные любовницы, не плачут в постели с мужчиной, которой им желанен.
Вывод напрашивался единственный, а Грэхард, каким бы самоуверенным мужчиной он ни был, оставался всё-таки умным человеком.
В голове его громко прозвучало ёмкое нецензурное выражение.
Мысль о том, что он нежеланен, была настолько революционной, ужасной и нестерпимой, что некоторое время Грэхард думал исключительно нецензурными словами.
Когда первый шок прошёл, и к нему вернулась способность образовывать логические связи, он с ошеломительным удивлением понял, что только что чуть не изнасиловал собственную жену.
Насиловать Грэхарду приходилось.
Однажды.
И это был совершенно не тот опыт, который он желал бы повторить.
Так что да, осознание того факта, что он только что чуть не изнасиловал Эсну, отрезвило его похлеще вылитого за шиворот ведра ледяной воды. Весь любовный чад выветрился из его головы; на место ему пришли досада, недовольство собой и ею и потребность перевалить ответственность с себя-любимого на того, кто подвернётся.