В сланцах Бёрджесс на Земле были найдены останки нашего прямого предка — пикайи, первого хордового животного; из хорды впоследствии развился позвоночник. Тем не менее почти все животные останки оттуда были беспозвоночными, а значит, специальную выставку должен был организовывать Калеб Джонс, старший палеонтолог КМО по беспозвоночным.
Но Джонси предстояло через несколько месяцев выйти на пенсию; до сих пор ещё никто не заикнулся, по крайней мере, в моём присутствии, что КМО чуть ли не одновременно предстоит потерять двух старших палеонтологов. У меня были налажены личные контакты с сотрудниками Смитсоновского института, где в конечном счёте оказались окаменелости Валькотта до того, как Канада приняла законы, защищающие свои древности. Также я помогал организовать идущую сейчас серию публичных лекций, сопровождающих выставку; почти все из них должны были читать наши сотрудники (в том числе и Джонси), но также мы организовали выступления Стивена Джея Гулда, который должен приехать из Гарварда. В своё время Стивен написал книгу об окаменелостях сланцев Бёрджесс «Прекрасная жизнь». Выставка проявила себя отличным генератором средств для КМО; такие шоу всегда приковывают внимание масс-медиа и привлекают толпы посетителей.
Предлагая организовать выставку, я был просто окрылён. Воодушевление стало ещё сильнее, когда моё предложение было одобрено и Смитсоновский институт тоже решил участвовать, согласившись объединить свои экспонаты с нашими для совместной выставки.
Но сейчас…
Теперь, с моим раком…
Сейчас выставка превратилась в ещё один раздражающий фактор, мешающий элемент.
И, тем не менее, избавиться от неё было абсолютно невозможно.
Очередная необходимость, на которую приходится тратить время, которого у меня так мало.
Труднее всего было сказать Рики.
Знаете, если бы я был кем-то вроде моего отца — если бы меня устроил диплом бакалавра и стабильная работа с девяти до пяти, — всё было бы по-другому. Скорее всего, у меня бы появился первый ребёнок ещё до того, как мне стукнуло двадцать пять — а значит, сейчас моему сыну было бы около тридцати, и у него самого могли были быть дети.
Но я не такой, как мой отец.
Я получил степень бакалавра в 1968-м, когда мне было двадцать два.
И степень магистра в 1970-м, когда мне было двадцать четыре.
И докторскую степень в двадцать восемь.
Потом я работал постдоком в Беркли.
И — ещё раз — постдоком в университете Калгари.
К тому времени мне стукнуло уже тридцать четыре.
Я зарабатывал крохи.
И — вот сюрприз! — ни с кем не встречался.
И работал в музее допоздна, ночь за ночью.
А потом, не успев опомниться, я обнаружил, что мне сорок, что я до сих пор не женат и бездетен.
Мы встретились с Сюзан Ковальски в «Клубе сердец» университета Торонто в 1966-м; мы оба ходили в драмкружок. Я не был актёром, но меня увлекало театральное освещение; думаю, в этом и заключается одна из причин, по которой мне всегда нравилось музееведение. Сюзан играла в пьесах, хотя — в ретроспективе — было очевидно, что особого актёрского таланта у неё нет. Мне всегда казалось, что она играет сказочно, но лучшую характеристику, которую ей удалось получить в универе — что она была «компетентна» в качестве няньки в «Ромео и Джульетте» и «адекватно представила» Иокасту в «Царе Эдипе». В общем, какое-то время мы встречались, но затем я сорвался в Штаты, чтобы работать постдоком. Она понимала — я должен уехать, чтобы продолжить обучение, что от этого зависела моя мечта.
Долгие годы я тепло вспоминал о ней, хотя и представить не мог, что мы снова встретимся. Но в конце концов я вновь очутился в Торонто. Всегда смотревший в прошлое и почти никогда — в будущее, я всё же решился обратиться за финансовой консультацией, когда мне стукнул зловещий сороковник — ведь иначе, быть может, я так никогда и не смог бы выйти на пенсию. И бухгалтером, который мне попался, оказалась не кто иная, как Сюзан. К этому времени её фамилия стала ДеСантис — следствие краткого и неудачного замужества полутора десятками лет ранее. Вновь вспыхнула былая страсть, и годом позже мы поженились. И, хотя ей в то время был уже сорок один, и были определённые риски, мы всё же решили завести ребёнка. Попытки продолжались пять лет. Сюзан удалось забеременеть лишь однажды, но случился выкидыш.