– Лера, Лерочка, успокойся, – он медленно шёл к ней, плавно поводя открытыми ладонями в успокаивающем жесте. – Ты только не волнуйся, не переживай, я всё тебе объясню, ты…
– Вы кто? – опять произнесла она, и Глебу почудился всхлип в её напряженном голосе.
– Ты же сама сказала, что я твой муж.
Валерия закрыла лицо ладонями и, согнувшись пополам, вдруг начала раскачиваться из стороны в сторону.
– За что? За что вы меня мучаете? Я думала, что уже всё прошло, но ты опять появляешься и снова мучаешь меня! Я знаю, что виновата, что в твоей гибели виновна я одна! Если бы я тогда не смалодушничала, всё рассказала родителям, я бы не уехала, и ты остался бы живым… Но зачем ты снова приходишь ко мне? Я так хотела, чтобы время вернулось вспять, чтобы я не была тебе обузой, чтобы ты жил как прежде.
Гюнтер замер в двух шагах от плачущей жены. Она приняла его за призрак? Который являлся к ней все эти годы? Неудивительно, что она работала как прокажённая, боясь вернуться домой и крепко уснуть. Глеб сделал один шаг и упал перед Лерой на колени, как и мечтал с первого момента их встречи.
– Не надо, не плачь, ну не надо, Лерочка, всё-всё-всё! Ну какая же ты обуза, глупенькая. Если бы ты только знала, что со мной было, когда мы узнали, что ты погибла! Лера, посмотри на меня, родная.
Он держал её заплаканное лицо в ладонях и покрывал мокрые щёки и глаза со слипшимися ресничками быстрыми поцелуями, стараясь успокоить и давая возможность поверить в его реальность. Гюнтер отстранился немного, прищурившись посмотрел на жену и наконец прижался своим ртом к её губам. Он целовал жадно, как изголодавшийся путник, крепко удерживая её голову и не давая вдохнуть. Он раскрыл её губы и погрузил язык в нежный рот, ощущая забытый вкус малины, с которым всегда ассоциировалась у него его жена. Лера замерла на миг и вдруг вцепилась пальцами в пиджак, сделав одно движение и оказавшись полностью в его руках.
Глеб застонал и оторвался от сладких губ жены. Валерия тут же потянулась к нему, не размыкая век, будто боялась, что ей всё это только кажется.
– Лера-а-а, – простонал Гюнтер, – что ты делаешь, девочка? Я же не железный, малышка.
Он с удивлением наблюдал, как она затрясла головой, всё так же не открывая глаз, и тихо прошептала:
– Не уходи! Не бросай меня. Всё равно, что будет потом, сейчас останься. Я прошу, пожалуйста, умоляю… только ты… Глебушка. Любимый…
Легкая, маленькая, так славно помещающаяся в его руках, дрожащая и что-то тихо бормочущая. Два шага, пиджак, её легкий сарафан… Глеб вдруг очнулся и понял, что нависает над обнажённой женой, сдерживая себя от последнего решающего движения, и тихо сказал:
– Лера, открой глаза, посмотри на меня, девочка.
Когда она распахнула глаза, уставившись на него с немым удивлением, он вдруг понял, что произнёс те же слова, что сказал ей тогда, в их первую ночь. Глеб улыбнулся, чуть опустился вниз и так же тихо прошептал, дразня горячим дыханием её порозовевшую щёку:
– Потерпи, сейчас будет больно.
– Да, Глеб, – прошептала Лера. – Гле-е-еб!
От обрушившегося на него ощущения дежа вю, смешанного с тихим бессвязным шёпотом, он не сразу понял, что Лера вцепилась в его плечи и сама прижималась к его телу, умоляя и требуя близости. Гюнтер на секунду сильно прижал её к постели, придавив своей тяжестью, даря ей чувство наполненности и помогая отринуть все сомнения, а затем задвигался резко и мощно, удерживая себя на вытянутых руках. Лера извивалась под ним, поднималась на пяточках, стараясь вобрать его как можно глубже, прижимала к себе, подчиняясь и не ропща, когда он одним движением забросил её ножки себе на плечи, сильно наклонившись вперёд, продолжая двигаться сильно и мощно.
– Лера, смотри на меня, слышишь! Не смей закрывать глаза, я тут, с тобой, Лера, это я.