— Прелестница! — Уочестер выступил вперед, не замечая, что девушка едва заметно поморщилась от такого обращения, — Позвольте вам представить моего близкого друга и — в последнее время — заядлого путешественника мистера Адриана Бёрджеса. Адриан — перед тобой покорительница всех наших сердец красавица Фе́ба. Мистер Бёрджес слегка наклонил голову, обозначая поклон: девушка явно была не из высшего общества, поэтому целовать руку ей было совсем не обязательно.
— Добрый вечер! — она достаточно дружелюбно кивнула в ответ и вновь запустила колесо рулетки. Адриан, как зачарованный, следил за её руками, утопающими в пене кружев. Феба ловко выпустила шарик, он с жужжанием завращался и попал в ячейку с цифрой ноль.
— Выиграло казино, — объявила девушка, собирая фишки и делая знак невысокому мужчине в голубом камзоле и напудренном парике занять ее место. Хромая, тот подошел и хмуро взглянул на гостей:
— Будете делать ставки?
— Извини, дружище, я на мели, — Уорчестер с деланным смехом похлопал себя по карманам, — вчера спустил у вас все до последнего медяка!
— Жаль, — мужчина проследил за ставками и запустил рулетку. Феба тем временем подозвала лакея с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским. Взяв один из них, девушка вынудила мужчин последовать ее примеру.
— Ваше здоровье, господа! — она пригубила напиток.
— Ваше здоровье! — Адриан разом осушил бокал до дна. Феба улыбнулась и покачала головой:
— Осторожно, шампанское коварно и ударяет в голову.
Он лишь рассмеялся и демонстративно взял с подноса еще один бокал. Ему показалось, или глаза Фебы засияли еще ярче.
— Вы приехали в столицу по делам? — поинтересовалась девушка. Адриан рассмеялся:
— Ну что вы! Какие могут быть дела? Тем более здесь, в вашем доме?
— Действительно, — улыбнулась девушка, — похоже, я сказала глупость…
Желая сгладить ее оплошность, он сам завел разговор о путешествии, и она смотрела на него с обожанием, потом он решил, что она обязательно принесет ему удачу в фаро и проиграл, затем выиграл в рулетку и снова проиграл в два раза больше, на этот раз в пикет. Потом он пил, играл и снова пил. В результате он, кажется, проиграл значительную сумму, но это было ничто по сравнению с огромными сияющими голубыми глазами, которые снились ему, когда он, наконец, под утро пришел домой.
Придворный лорд-чародей Гре́гори Антуа́н, граф Са́ффолд, проснулся ближе к полудню. Он позволил себе понежиться в постели лишнюю четверть часа, после чего требовательно позвонил в колокольчик. Камердинер вошел незамедлительно. Слуга чинно подошел к кровати, с легким поклоном подал своему господину поднос, на котором стояли серебряный кофейник и чашка, после чего, следуя негласной традиции, направился к окнам раздвинуть портьеры из винно-красного шелка, богато украшенные вышивкой и золотыми кистями.
— Нет, Дже́ксон, оставь их прикрытыми! Мне кажется, солнце сегодня светит слишком ярко! Ты же знаешь, что я опасаюсь его лучей! — лениво распорядился хозяин комнаты, намазывая паштет из крабов на кусочек хлеба, — И можешь впустить Министра.
— Да, милорд, — камердинер вновь поклонился и степенно направился к двери. Грегори с интересом наблюдал за ним сквозь опущенные ресницы. Всегда, смотря на абсолютно прямую спину своего слуги, его так и подмывало спросить, не носит ли тот корсет, и лишь чувство благоразумия и боязнь потерять ценного камердинера удерживали графа Саффолда от столь хулиганской выходки. Тем временем Джексон распахнул дверь и, слегка поджав губы, тем самым показывая свое неодобрение, впустил в спальню хозяина огромного черного пса. Тот, радостно стуча когтями по полу, затрусил к хозяину.
— А, Министр, доброе утро! — Грегори вытянул руку и погладил его по блестящей короткой шерсти. Собака вильнула обрубком хвоста и села рядом с кроватью, преданно смотря на мужчину своими темными грустными глазами. Грегори, прекрасно зная, что его камердинер не одобряет присутствие животных в спальне, сам налил себе кофе и откинулся на подушки, наслаждаясь тишиной и спокойствием, нарушаемыми лишь нетерпеливым стуком хвоста о прекрасный пол из наборного дерева, повторявшего узоры вышивки на портьерах. Позавтракав, лорд-чародей кивнул камердинеру, показывая, что готов встать. Тот подошел, опасливо косясь на черного монстра, и забрал поднос.
— Что, Джексон, вы все не можете забыть тот случай, когда Министр решил, что вы покушаетесь на мое имущество?
— Да, милорд! — чопорно ответил тот, — Правда, к чести пса, должен заметить, что это на моей памяти единственный Министр, так бдительно охраняющий имущество хозяина.