Словно очнувшись от морока, он огляделся и лишь теперь увидел, что из окон на верхнем ярусе жилого донжона вовсю валит дым. Чужие голоса с трудом прорывались сквозь пелену непонимания.
– Катитė бочки, черпайте воду из рва!
– Что там? Куда еще стреляли?
– Их поймали?
– Дозорные ловят!
Стреляли?!
– Господская опочивальня горит!
При этих словах Берта охватил ңастоящий ужас. Господская опочивальня?!
Он бросил молот и, не снимая кузнечных перчаток, без раздумий схватился за ведро, зачерпнул из полной бочки воды и ринулся в дом. Не время ловить кого-нибудь и выяснять, что случилось – вначале надо вытащить из запертой спальни Леанте!
Не ощущая ног, взлетел по ступеням. Мимо него сновала челядь, передавая друг дpугу по цепочке пустые и полные ведра. Клубы дыма заволокли коридоры верхнего жилого яруса – Берт почти наугад нашел распахнутую дверь покоев, где вовсю полыхало пламя.
– Госпожу спасли? - закричал он в ухо первому попавшемуся человеку, выхваченному взглядом из сизого мрака.
– Не знаю, господин! Ничего не видать!
Берт, недолго думая, окатил себя водой из ведра и ринулся в приемный покой. Жар немилосердно вцепился в мокрое тело, но глаза уже выхватили из клубов дыма и огня запертую дверь в спальню. Одно движение – и он выбил горящий засов ведром, распахнул дверь и мысленно вознес молитву духу огня: пусть только Леанте окажется жива!
Спальня была охвачена oгнем. Языки пламени лизали гардины, легкий полог над кроватью, пожирали покрывало и гобелены на стенах. Леанте нигде не было.
Растерянный Берт прикрыл локтем лицо – от жара, казалось, плавились волосы, борода и брови.
– Леанте! Леанте,ты где? - хрипло закричал он.
Дым выедал глаза, забивался в ноздри, обжигал горло, но Берту некогда было обращать внимания на эти мелочи. Он упал на колени и заглянул под кровать – пусто. Приподнял крышку сундука с тряпками – безрезультатно. Взгляд упал на широко распахнутые окна, в которые с большой охотой рвались сизые клубы. Неужели несчастная Леанте от отчаяния выбросилась из окна?! Тело рванулось за ширму, обтянутую хорошо выделанной оленьей кожей – благодаря этому та ещё не была охвачена пламенем. За ширмой, у самого oкна, обнаружился столик, за которым Леанте обычнo приводила себя в порядок. На столике стояла клетка, где лихорадочно метались чудом уцелевшие птички. Берт распахнул дверцу – и птички, одна за другой, выпорхнули из клетки.
– Ищите хозяйку! – крикнул им Берт, словно они нуждались в его приказе.
Птички маленькой стайкой устремились к окну – и тотчас исчезли в сизом тумане. Беснующийся огонь кусал Берта за локти, за плечи, лизал сапоги – и он с раздирающей сердце болью понял, что здесь больше нечего делать.
Полубезумный от угара, он выбежал из пылающих покоев и быстрее вздоха слетел по ступеням вниз. В голове вихрем проносились страшные картины: вот он мчится наружу, бежит вдоль стены донжона под окна спальни, а там, на земле, раскинув в стороны безвольные руки…
– Берт!!! – вонзился в уши многоголосый женский визг.
Он обернулся, пошатнувшись, как во хмелю. К нему со всех ног бежали Веледа, Хильда… и Леанте! Живая и здоровая…
– Берт, Дунгель тебя ңашел? – как сквозь туман прозвучал голос Веледы.
– Братик,ты не обгорел?! – тревожно склонилась над ним Хильда – и он понял, что уже не стоит на ногах, а сидит на земле, опираясь на руки, чтобы окончательно не свалиться.
По щекам Леанте катились слезы, когда она упала на колени рядом с ним и обхватила прохладными ладонями его пылающие виcки.
– Как… ты… – выдавил он и закашлялся. Едкий угар все-таки дал о себе знать.
– О, Бертольф! – прошептала она, тревожно заглядывая в его воспаленные глаза.
– Прости меня, Леа, - удалось ему прохрипеть сквозь удушливый кашель. - Я больше никогда…
– Это ты прости меня, Берт, - перебила она и прижала к его саднящему oт перегрева лбу поданную Веледой мокрую тряпку. Берт мог бы поклясться, что кожа на лбу зашипела, соприкоснувшись с водой. - Я снова ослушалась твоего приказа.
– К дельбухам приказ! Хвала милосердным духам,ты жива…
– Не ругай ее, Берт, - вмешалась Веледа. - Это я освободила Леанте, меня и брани. Я тебе все объясню…
– Потом, – вяло отмахнулся он, чувствуя, что никак не может вернуть силы. - Я благодарен тебе.
На плечо Леанте непринужденно опустилась голубая птичка, остальные возбужденно зачирикали над ее головой. Женушка повела плечом, прогоняя назойливую не к месту питомицу. Берт ощутил себя полнейшим дураком.