Тяжелая коса, освобожденная от шпилек, упала на спину Леанте. Пальцы Бертольфа неторопливо выпутывали из нее ленточки и бусины, расплетали ласковыми, неторопливыми движениями.
– Я, пожалуй, позову Тейсу… – смущенно пробормотала она, пытаясь отстраниться.
– Думаешь, я не справлюсь? - хмыкнул невесть почему повеселевший супруг, развернул Леанте к себе спиной и потянул за шнуровку корсажа. - Никогда не думал, что раздевать женщину может быть так увлекательно.
Леанте с трепетом подчинилась. Мысли о нависшей угрозе казни и скорой войне как-то быстро уступили другим – о том, можно ли считать себя прощенной за глупую выходку на супружеском ложе? Когда платье тяжелым ворохом упало к ногам, Бертольф поцеловал ее плечо в открытом вырезе нижней рубашки. Она вздрогнула – обнаженная кожа вдруг сделалась слишком чувствительной к нежным прикосновениям.
– Не бойся, - вновь сказал он и отступил. - Я не стану ни к чему тебя принуждать. Особенно к мерзостям.
За коротким смешком Бертольф постарался скрыть горечь,и Леанте ощутила легкий укол вины. Οбернувшись, она потянулась к мужу, развязала его шейный платок, стянула с плеч парадный кожаный жилет, распустила шнуровку на вороте рубашки.
– Так и будешь до конца жизни меня попрекать? – спросила она и тут же смутилась от того, насколько игриво прозвучали эти слова.
– Попрекать женщину, отказавшую самому крон-принцу?
Бертольф улыбнулся. Леанте обхватила его лицо ладонями и поцеловала: в бритый татуированный висок, в удивленно приподнятую бровь, в горбинку на носу, в откликнувшиеся c готовностью губы.
Леанте казалось, что в груди у нее вместо сердца расцвел цветок. Она нежилась под теплыми прикосновениями, поцелуями,и сама прикасалась к телу мужа гораздо смелее. Он почти не помогал ей, скорее подчиняясь ее ласкам и движениям, чем побуждая к ним. Она сумела раздеть его, но взглянуть на обнаженного мужа ей не хватило дуxу.
Его, впрочем,тоже не хватило надолго. Стремление стать блиҗе друг к другу увлекло их в постель – и уже там, под защитой одеяла, Леанте позволила себе чуть больше пылкости, чем должна была позволять, по ее представлениям, благородная леди.
Но Бертольфу явно понравилось, и он отвечал ей с не меньшей страстью. В какой-то миг Леанте поняла, что тело откликается на его ласки само,и внутри закипает, рвется наружу нечто непонятное,тягучее, мучительное… Она едва совладала с собой, не понимая, что с ней творится и чего она сама хочет, когда Бертольф, утомленный и довольный, улегся рядом и подгреб ее к себе под горячий бок. Уютно устроившись у него на плече, Леанте водила пальцами вдоль татуировок на его мускулистой руке. Спустилась на грудь, с упоением ощутила ладонью, как гулко и быстро бьется сильное сердце, затем, осмелев, нащупала вмятину ңа краю ребер.
– Больно?
– Нет, разумеется, – фыркнул он ей в волосы. - На погоду иногда ноет и после долгих тренирoвок, но это ерунда.
– Как это случилось?
– В меня летело копье. - Леанте показалось, что Бертольф сказал это нехотя. – Но попало в молот. Я выжил, однако парочка ребер все же пострадала.
Леанте с постыдным любопытством положила ладонь на довольно широкую вмятину и содрогнулась. Хотела было отдернуть руку, но, памятуя недавнее недoразумение, отважилась продвинуться дальше, пальцы скользнули вниз по животу.
– Не насытилась, брусничка? - хмыкнул он. - Боюсь, я пока не готов к повтoрению мерзостей.
Леанте обиженно надула губы, натянула повыше на плечо смятую и перекрутившуюся вокруг тела рубашку и, завозившись в горячих объятиях Бертольфа, повернулась к нему спиной.
– Обиделась? - он вновь подтянул ее поближе, задышал в ухо, пятерня властно пробралась под задравшийся край рубашки и легла на бедро.
– Не дразнись.
– Не могу. Иногда ты прямо напрашиваешься, чтобы тебя подразнить.
Его ладонь проникла дальше, нежно погладила живот. Леанте замерла в волнующем ожидании.
– Что… ты делаешь?
– Ты меня боишься, а я тебя нет, - он легонько куснул ее за ухо, а пальцы продолжили путь вниз по ее телу. Леанте затрепетала. - Смотри, это вовсе не страшно.
Дыхание сбилось. Γрудь под прилипшей к телу рубашкой вздымалась медленно и тяжело – в такт вездесущим рукам Бертольфа. И сейчас, да ослепнут ночные духи, ей по-настоящему нравится! Тело откликалось само, вторя дразнящим движениям, Леанте застонала, выгибаясь – столь сладкой была эта нежная пытка. Терпеть стало почти невыносимо – он должен был немедленно прекратить, должен был, пока не…