Берту казалось, что еще немного – и из ноздрей его повалит самый настоящий дым. Кровь кипела в жилах, мускулы по всему телу сокращались сами собой,и лишь прохладная рука Леанте удерживала его от безумия.
– С большим удовольствием покажу вам рудники, - с трудом выдавил из себя Берт. - Или вашему высочеству больше по душе компания йольва Халля?
– Нет, сегодня я нуждаюсь в вашей компании, лорд Молнар, - невозмутимo ответил крон-принц, отодвинул опустевшую тарелку и промокнул губы белоснежной салфеткой. Покосился на почти нетронутый завтрак Берта и расплылся в улыбке. - Я вижу, у вас отменный аппетит. Все ваш волшебный горный воздух, не иначе. Что ж, не будем терять времени.
Он поднялся,и остальным не оставалось ничего иного, как последовать за ним. Леанте с Веледой обменялись тревожными взглядами, но Берт, вопреки всему, почувствовал облегчение. Сам он мог бы стерпеть какую угодно выходку принца, но от женщин пусть венценосная задница держится подальше.
Горный воздух за пределами крепости и впрямь слегка освежил голову. Сопровождая принца к зазубринам ущелья, где были разбиты рудники, Берт односложно отвечал на вполне невинные вопросы принца, гадая, миновала ли гроза. И лишь когда они оба спешились, а королевская охрана получила распоряжение следовать в небольшом отдалении, принц вновь чудесным образом превратился из веселого хохмача в серьезного, сурового мужчину.
– Я ценю вашу выдержку, лорд Молнар. Король Гойл не ошибся, когда сделал вас лордом и отправил оборонять границу. Его задумка женить вас на Леанте Стейн тоже не была лишена смысла. Должен признаться, я даже некоторым образом вам завидую: не всякая жена спoсобна на подобную верность.
Берт перевел на крон-принца недоуменный взгляд.
– Удивлены? – хмыкнул Вилхерд. – Напрасно, тан Бертольф. Вы же не думаете, что я в самом деле приехал сюда подышать свежим воздухом и полюбоваться рудниками? Мы с отцом должны были убедиться в вашей верности короне. Знаете ли,из вашего замка во дворец просачиваются противоречивые слухи.
– Об этом я уже догадался, - процедил Берт. - И что же, убедились?
– Я рад, что у меня нет причин подозревать вас в измене, лорд Молнар. Однако эта история c Тохорном…
– Эта история с Тохорном не имеет отношения к измене. Он сватался к Леанте, - выпалил Берт, не понимая до конца, защищает этим жену или губит ее. - И получил отказ от ее отца. Он явился сюда, чтобы «освободить» ее от меня. Леанте ни в чем не виновата.
– Я верю вам, – с неожиданной благосклонностью кивнул Вилхерд. – Что до Тохорна – если он снова попадет к вам в руки, постарайтесь его не упустить. И ни в коем случае не причиняйте ему вреда. Οн нужен нам для допроса живым и здоровым. Вам ясно?
– Ясно, ваше высочество, - отчеканил Берт.
Тут бы впору расслабиться и облегченно выдохнуть: оказывается, за провокационным поведением принца скрывалась обыкновенная проверка на верность и выдержку. Но что-то мешало Берту до конца поверить в это. «Ему суждено погибнуть», - вскользь оброненная фраза Вилхерда все еще стучала тревожным колоколом в ушах. Были ли эти слова тоже частью проверки,или крон-принц по-прежнему далек от откровенности?
– Да, совсем забыл о вашей просьбе, - спохватился принц и сунул руку в поясной карман. - К сожалению, я пока не могу позволить вам отлучиться из крепости на торг. Даже две седмицы вашего отсутствия могут иметь самые печальные последствия для Вальденхейма. Οднако вам не стоит тревожиться. Бумагу, чернила и свежих голубей я вам оставлю, остальное вскоре подвезет обоз. Что до подарка для вашей жены… – принц остановился и оглянулся на телохранителей, которые вели под уздцы лошадей. - Мой жеребец объезжен и вполне покладист. Обменяю его на вашего, и будем квиты.
Берт с подозрением покосился на принца. В самом деле? Вот так просто обменять коня благородной королевской породы на обычного, пусть и боевого, жeребца?
– Вы полагаете, в королевских конюшнях для меня не найдется достойной замены? - хмыкнул Вилхерд, поймав его недоверчивый взгляд. - Даже не думайте спорить. Помните, что от королевских подарков не отказываются.
Берт опомнился и поклонился – так низко, насколько позволяла ему собственная гордость.