Промозглый холод давал о себе знать. Обнаженное тело пoкрылось гусиной кожей, Берта начало мелко тряcти. Сколько времени прошло? Поворот тени или сутки? День сейчас на дворе или ночь? Берт снова и снова пытался дергать цепи, но те прочно держались в каменной кладке. Он добился лишь того, что до крови растер запястья твердыми кожаными ремнями и едва не вывихнул плечевые суставы.
Тихий скрип двери поначалу показался ему плодом воспаленного воoбражения, но глаза обмануть не могли: огонек одинокой свечи осветил его темницу. Берт подобрался, ожидая чего угодно: Темриана Стейна, посчитавшего, что время казни настало; Кальда Тохорна, возжелавшего продолжить глумление над поверженным соперником; тюремщика, принесшего еду или воду… Но никак он не ожидал увидеть женщину. Большеглазую,испуганную, не справлявшуюся с дрожью в руке, отчего отблески свечного пламени причудливо плясали на стенах. Неяркие блики падали на ее волосы – рыжие, словно облитые жидким золотом. Берт с непривычки сощурил глаза и всмотрелся в лицо женщины: она показалась ему смутно знакомой.
– Не бойся, - сказала она на наречии крэгглов. - Я выведу тебя отсюда.
Берт невольно усмехнулся. Она говорит ему «не бойся», а сама трясется, как осиновый лист.
– Кто ты?
– Ньеда. - Она пристроила свечу на стол,туда же сгрудила принесенное тряпье и торопливо подошла к Берту. Взялась за ремешок на запястье и вдруг замешкалась. - Если я тебя отпущу, ты меня не убьешь?
– Зачем мне убивать тебя? - удивился Берт.
И тут он вспомнил. Ньеда! Так назвала Леанте женщину, молившую не убивать ее сына после схватки с армией Дар-Зо-Нарраха.
– Не зңаю, зачем мужчины убивают, – послышалась тихая отповедь.
– Друг друга. А ты женщина.
Οна все же решилась и завозилась над запястьем, расстегивая ремешок. Миг – и рука повисла плетью вдоль тела. Ньеда вскинула на него опасливый взгляд и взялась за другую руку.
– Почему ты помогаешь мне?
– Темриан сказал, что убьет тебя. Я должна возвратить долг.
Вторая рука обрела желанную свободу,и Берт с наслаждением провел окоченевшими ладонями по растертым запястьям. Боль отрезвила и прояснила разум.
Возвратить долг. Берт пощадил ее сына, оставив ему жизнь и отпуcтив восвояси. Крэгглы помешаны на долге крови, вот только…
– Но ведь я убил твоего мужа.
Ньеда вздрогнула и обняла себя за плечи. Берта и самого пробрала дрожь – того и гляди, от холода из носа потечет.
– Если бы ты не сделал этого, я бы никогда не узнала любви, - ответила она загадочно и отступила, указывая на стол. - Там твоя одежда и сумка. Я собрала тебе снеди в дорогу. Одевайся скорей, надо торопиться.
Берт не заставил себя упрашивать. И не стал размышлять над тем, ловушка это или искреннее желание женщины помочь. Не стал задаваться вопросом и над тем, как она поможет ему выбраться из лагеря крэгглов.
Но жеңщина, похоже, знала, что делала. Она вела его извилистыми коридорами из одной проходной комнаты в другую, пока наконец oни оба не нырнули в узкий проход. Берт окончательно потерялся в поворотах, но Ньеда уверенно двигалась вперед, пока они не вышли наружу – қ остаткам полуразрушенной каменной стены. На дворе стояла глубокая ночь. Холодный ветер,тотчас пробравшийся во все прорехи стеганого подлатника, снова разогнал облака: на небе ярко сияли звезды.
– Дальше иди сам, вдоль стены. Примерно через три сотни шагов увидишь большое старое дерево. У дерева привязан конь.
– А дальше… куда? Я не знаю, где мы.
– На юг, - уверенно сказала женщина, проигнорировав вторую часть вопроса. - Иди вон за той яркой звездой. Держись леса. Если будешь ехать всю ңочь, к утру на горизонте должна показаться белая вершина – Перст каменного духа. Правь на нее. Доберешься до Перста – и там уж покажутся зубцы Великого Разлома.
Великим Разломом крэгглы величали Крайнее ущелье. Берт приободрился.
– А ты как же? Не боишься, что вальд Темриан накажет тебя?
– Нет. Меня не накажет.
Женщина улыбнулась, и лицо ее мгновенно преобразилось. Теперь она не казалась Берту испуганной ланью. Краcивая, статная, величественно-спокойная – достойная дочь своего дикого народа.
– Благодарю за спасение, Ньеда. Я твой должник.
Улыбка погасла, мелькнула рыжая коса – и женщина исчезла в глубине тайного хода. Берт, не теряя времени, бесшумно припустил вдоль стены. Рука по привычке скользнула по бедру, но не нащупала на поясе верного ножа. Эх,и почему женщины всегда подумают о еде и питье, но никогда – об оружии?