— Ну ты и жмот! – рассвирепел Χалль. - Все только началось, а ты…
– Берт,ты скажи ему! Пятнадцать скетов, а?! Каков грабеж! – не унимался Дунгель.
– Отстань от лорда! – рявкнул Халль. – Ты и ему все веселье испортил! Сегодня он последний вечер ходит в холостяках!
Берт, чей кошель был давно и безнадежно пуст, ответил невнятным мычанием, не сводя глаз с происходящего за соседним столиком. Господин в маске что-то крикнул девице, грубо тряхнул ее и ударил по лицу.
Берт, не раздумывая, вскочил на ноги. Пытаясь выбраться из-за стола вслед за ним, Дунгель запутался в ножках стула и собственных ногах, опрокинул стул и повис на Берте.
– Лорд Молнар, - старательно выговорил он заплетающимся языком. - Скажи ему, что за пятнадцать скетов наша гарнизонная Фортиль…
Халль мученически застонал и тоже поднялся – как всегда, он оказался наиболее трезвым из них троих. Берт пошатнулся – к его удивлению,третий кувшин эля сделал ноги непривычно тяжелыми. Заметив нетвердое движение, Халль приобнял Берта с другой стороны и повлек его к выходу.
У соседнего столика завязалась шумная перепалка. Господин в маске держал девицу за волосы и бил наотмашь; она визжала , пытаясь вывернуться и закрыть лицо.
Прежде, чем в голове Берта успела зародиться хоть одна трезвая мысль, он зарычал, ринулся на господина и всем весом неаккуратно сшиб его с ног. Оба они рухнули на соседний столик; зазвенела битая посуда, хрустнули хлипкие ножки стола, затрещала ткань воздушнoй скатерти.
Берт попыталcя вежливо объяснить господину, что ему не нравятся его манеры, но вместо слов с губ слетел невразумительный рык. Ответный рык вернул ему господин – и огрел для пущей убедительности обломком стола по скуле. Берт взревел и ухватился за соблазнительно открытое горло господина в маске. На помощь господину пришел другой господин в маске, помощнее – очевидно, его cлуга. Где-то справа зверем зарычал Дунгель, приложив к чьей-то макушке крепкий деревянный стул. Звякнуло в ножнах железо : доблестный Халль попытался воззвать господ к благоразумию и восстановить порядок в «Гнездышке перелетных пташек».
Впервые в жизни Халль был неправ. Веселье сегодня только начиналось.
ГЛАВΑ 5. Птичка в клетке
Леанте казалось, что она заснула и снова видит страшный сон, который однажды ей уже снился. Вот так же Тейса укладывала ей косы в замысловатую прическу, так же крепила к диадеме вуаль,так же облачала в свадебное платье – то же самое, в котором Леа уже выходила замуж несколько дней назад. Если приглядеться, можно различить среди шелковых складoк бледные пятна крови ее первого мужа.
Леанте горько улыбалась, не позволяя слезам вырваться наружу. Второй раз идти замуж в белом, да еще не выдержав положенного приличиями траура – это небывалый скандал, в знатном обществе подобная вольность навсегда погубила бы ее доброе имя.
Впрочем, в замке Фельсех знатного общества не предвидится. Да и Леанте не привыкать. Дочь королевскогo бастарда, леди из рода, которому всего лишь одно поколение, незавидная невеста, засидевшаяся в девицах до девятнадцати лет – неужели мало невзгод выпало на ее долю?
Очевидно, суровым старым духам показалось, что мало. И они добавили к ее судьбе брак с многоженцем, вдовство в девичестве, а теперь еще и скоропостижную свадьбу с простолюдином! Пусть йольв Бертольф хоть тысячу раз назовет себя лордом на потеху придворным аристократам, но из тяглового осла, как его ни называй, никогда не выйдет породистогo племенного жеребца.
Хорошо, что покойная мать не дожила до такого позора. Утонченная аристократка из древнего, но обедневшего рода, обладающая изысканной красотой, передавшейся дочери,изо всех cил старалась воспитать в Леанте настоящую леди. И не скупилась на внимание к единственному ребенку, ниспосланному ей милосердными духами.
После невероятно тяжелых первых родов лекари под страхом смерти запрещали ей рожать. Отец неукоснительно соблюдал этот запрет долгие годы, но однажды, к удивлению Леанте, выяснилось, что леди Ленора снова беременна.
Увы, предупреждения лекарей оказались пророческими. В четырнадцать лет Леанте потеряла и мать,и ещё не родившегося брата. Но за эти годы успела обрести то, над чем неустанно билась леди Ленора: внутреннее благородство, безупречное воспитание и умение при любых невзгодах держать себя в руках.