Ноги несли его сами, пока он не остановился, завороженный. Длинная плоская стена, гладкая, словно отполированная песком, была испещрена красными, черными и желтыми знаками, потускневшими от времени, но все еще достаточно четкими, чтобы их можно было разгадать. Его клан рисовал похожие фигуры, чтобы поведать важные истории. Он повел светом по рисункам, пытаясь разгадать послание.
Мы жили здесь, пока ледяной воздух не прогнал нас.
Мы уходим туда, где просыпается солнце.
Мы примем всех, кто к нам присоединится.
Неужели это оставил клан старейшин Старейшего, о котором рассказывала мать?
На полу под посланием лежал камень, на который он не обратил внимания, пока тот не пробормотал его имя.
Камень, говорящий мое имя?
Шанадар поднял его — не больше ладони, не толще запястья. По руке пробежала дрожь. Тело его застыло, но разум взорвался. Когда он наконец освободился от оцепенения, то осветил поверхность камня факелом, и свет выхватил глаза, нос, рот и линию волос.
Глаза моргнули.
Он вздохнул, почувствовал, как развязывается узел в горле, и сказал:
— Я понимаю, — хотя на самом деле не понимал. Камень не может моргать.
Он моргнул снова, а потом заговорил с ним — не словами, но понятиями, которые Шанадар разумел. Шанадар вытащил из наплечной сумки резец и начертал на стене послание знаками своего рода:
Мы уходим туда, где просыпается Солнце. Не следуйте за нами. Наше будущее — у моря без берегов.
Закончив, Шанадар сунул камень и резец в сумку, решил обойтись без краски и зашаркал обратно в главный зал. Он бросил наплечную сумку у очага и вышел из логова. Первые лучи Солнца озарили горизонт, и он окинул взглядом промокший пейзаж.
Окажусь ли я достоин того, что ждет меня впереди?
Словно в ответ, огонь расколол небо, подобно горящим ветвям голого дерева. Ветви осветили темные брюха туч, и трескучее пламя, взрываясь, ударило в землю, превратив далекий лес в оранжевый трут. Тяжелый дождь, подобный граду, бьющему по дуплистому стволу, грозил затопить размокшие берега реки.
Будет ли в безопасности мой бывший клан?
И почти в тот же миг он понял: ему все равно. Они сами за себя в ответе, а не он за них. Природа всегда была другом, но сегодня она послала предостережение.
Шанадар стоял в проеме пещеры, очерченный светом, мерцая от силы.
Он взревел:
— Мы, мой род, мы всегда восхищались тобой, относились к тебе с почтением! Я должен покориться твоим странным требованиям? Этого не будет, и я не один. Ксоса, Мудрый Камень, костяная флейта и помощники поддерживают меня. Ну же, попробуй остановить нас всех! И ты увидишь, что мы не отступим. Мы отказываемся. Слишком велика цена!
Грянул гром. Огненные нити с треском прошивали тяжелые черные тучи.
Не безумие ли — бросать вызов такому могучему противнику? Может, лучше сохранить Природу в союзниках? Или хотя бы не делать ее врагом?
Мудрый Камень позвал его к очагу, чтобы донести свои певучие слова.
— Я сделаю, как ты советуешь, Мудрый Камень.
Он порылся в наплечной сумке и вытащил растение, сбора которого не помнил. Он растер его Мудрым Камнем, наполнил тыкву дождевой водой, добавил размягченное растение и поставил смесь в огонь. Когда та размякла, он съел отвар, выпил тошнотворную воду и рухнул без сознания, свернувшись калачиком в нише пещеры.
Во сне на его род обрушились валуны и огонь. Выжившие бежали по выжженной пустоши, преследуемые голодом и жаждой. Мертвые тела устилали землю.
Одна молодая самка из рода Шанадара стояла одна посреди бури. Ее рыжие волосы трепал яростный ветер, а она, вскинув голову и раскинув руки, кружилась на месте. Губы ее шевелились, но ураганный ветер вырывал слова у нее изо рта.
Он закричал:
— Я иду, Ю'унг. Дерись!
Если Та-что-зовется-Ю'унг и услышала его, она никак этого не показала.
Когда видение растаяло в тумане сна, он очнулся, встряхнувшись. Огонь в очаге затрещал, и искры в свете утреннего Солнца обрисовали темный силуэт.
— Шанадар.
— Ксоса? Это ты?
— Пора.
Шанадар кивнул, все еще поглощенный огненными видениями гибели Народа и яростно ревущей Ю'унг.
— Я готов?
Ксоса, напряженно выпрямившись, заглянула ему в глаза.
— Ты уверял меня, что готов, а теперь спрашиваешь. Ты так и не научился, на что обращать внимание?