Пока мы с Леопардом будем биться, у Старейшего будет время найти укрытие.
Почти у самого обрыва Дхар сбросил тушу. Леопард не смог устоять перед угощением, что дало Дхару время спрыгнуть за край на уступ. План был хорош, вот только в спешке, подгоняемый яростью крови, Дхар споткнулся и сорвался с утеса. Он попытался ухватиться за уступ чуть ниже края, но промахнулся и плашмя рухнул на дно долины. Леопард взвыл на вершине утеса, объявляя о своем намерении преследовать Дхара по склону, но не сделал этого. Вместо этого большая кошка дернулась в сторону, ее усы задрожали.
Дхар тоже услышал вопли.
Охотники, наконец-то!
Поколебавшись лишь мгновение, Леопард схватил брошенную тушу и скрылся. Дхар попытался сесть, но руки и ноги не слушались. Он попытался крикнуть, но из его рта не вырвалось ни звука. Охотники наверху кричали, с шумом продираясь сквозь заросли в его поисках, но так и не догадались заглянуть за край утеса. Дхар с ужасом наблюдал краем глаза, как под его телом растекается лужа крови.
Такими темпами я умру прежде, чем кто-нибудь из них додумается проверить единственное место, которое они еще не проверили.
Последняя надежда Дхара была на то, что они заметят, как Леопард схватил брошенную тушу, и поймут — раз крови нет, — что Дхар, может, и жив, но не может позвать на помощь. Те, что были наверху, кричали снова и снова, их голоса затихали, по мере того как они удалялись от утеса. Дхар не чувствовал ни страха, ни печали — лишь принятие того, что должно было случиться.
Наверху раздались приглушенные голоса, один из них — Старейшего.
Хорошо. Он жив. Все было не зря.
Старейшина сказал что-то, чего Дхар не разобрал, а затем послышались шаги, с хрустом приближающиеся по сухой траве к краю обрыва. Дхар почувствовал, как по щекам потекли слезы, когда в поле зрения показалось иссохшее лицо.
— Прости, что так долго, Дхар. Мое тело слушается лишь немногим лучше твоего. Мы спустимся за тобой. О… и спасибо, что спас мне жизнь.
В мгновение ока вся группа, кроме Старейшего, спустилась к распростертому телу Дхара и втащила его по скале в пещеру, которую нашел Старейшина. Все, измученные, улеглись на ночь, планируя уйти с первыми лучами Солнца, но сильные толчки земли изменили их планы. Эти толчки были хуже предыдущих, что оставили Старейшего на милость Леопарда. Укрытие обрушилось на них, похоронив всех под обломками и щебнем выше их роста.
Старейшина выбрался наружу. Он кричал, разрывая завал окровавленными руками, но никто не отвечал.
Кричать было бесполезно — стоянка Народа находилась слишком далеко, — поэтому он потащил себя по обратному пути, который должен был привести его в лагерь. На этот раз хищники не нападали, что было хорошо, потому что спасать его было больше некому из охотников. Он боялся, что землетрясение могло разрушить и лагерь Народа, но тот остался нетронутым. Целительница племени и дочь Старейшего, Криина, выслушала краткий пересказ его драматической истории, собрала всех, кто не был на охоте или собирательстве — в основном женщин и подростков, — взвалила Старейшину на спину и помчалась к месту обвала. Там Народ отчаянно копал голыми руками и костяными орудиями, но все, кого удалось извлечь из-под завалов, были мертвы, включая Дхара.
Катастрофа оставила Старейшего слепым на один глаз, глухим на одно ухо, калекой, терзаемым постоянной болью. Он не мог выполнять свои обычные обязанности, поэтому взял на себя обучение подростков изготовлению орудий, починке одежды, насаживанию заостренных наконечников на древки, поддержанию огня в течение своих бессонных ночей и другим необходимым для племени делам.
Из-за столь острой нехватки мужчин Старейшина предложил обучать охоте желающих женщин. Это было необычно, но жизненно важно в сложившихся обстоятельствах. Многие начали, но до конца дошла только Ю'унг. Ее страсть к оружию и тактике его применения под руководством Старейшего переросла в одержимость. Она с нетерпением ждала каждой новой темы. Когда она стала приносить мясо, никому уже не было дела до того, что она не участвует в собирательстве, заготовках, готовке и других делах, обычно считавшихся женскими.
Вскоре она овладела всеми навыками охоты и выслеживания, которым учил ее Старейший, и тогда он добавил еще один, удививший ее.
— Самая сложная тактика, о которой мы еще не говорили, Ю'унг, — это ведение за собой.
Ю'унг моргнула.
— Это дело Альфы, Старейшина.
— Возможно.
— Но… женщина никогда не становится Альфой.