Внутри Криина вся сжалась.
— Того, кто умер, как Дхар? Ты бы отнял жизнь у Ю'унг…
— Нет! — Ужас отразился на лице Фирса, когда он понял, что, по ее мнению, он сказал. — Нет, я оговорился, Айно… Партнеры выбирают… Дети… — Он замолчал, не зная, как исправить сказанное, и закончил: — У меня нет партнерши…
На его лбу выступил пот, жилы на шее напряглись. Криина подумала, что, сжимая так сильно челюсти, он наверняка сломает себе зубы. Внутри у нее все трепетало. То, что сбивало ее с толку на уровне сознания, прояснили ее тело и подсознание.
Фирс был ее спутником жизни.
Ю'унг уже не ребенок, и Старейший будет рад.
Она подняла к нему лицо, довольство сменило тревогу.
— Я не знаю, хочу ли я покинуть свою землю ради твоей, а я должна буду это сделать как твоя партнерша. Мне нужно знать больше.
Напряжение сошло с лица Фирса.
— Например? Спрашивай что угодно.
— Если мы партнеры, я должна знать, сколько времени займет путешествие к морю без берегов, чтобы я могла приготовить еду и целебные растения.
— Луна приходила и уходила много раз с тех пор, как мы покинули море без берегов, путешествуя сюда. — Он прижал палец к ее губам. — Но до его побережья еще далеко. Подожди, пока мы доберемся, и твое племя примет решение. — Он усмехнулся. — Кто знает? Может, ты останешься здесь, а я останусь с тобой.
Их прервал Бидид.
— Фирс!
Воин Высоких вскочил на ноги и бросился к члену своего отряда.
— Да, на этих условиях я согласна, — прошептала Криина его удаляющейся фигуре.
Криина перекинула свою суму повыше на плечо, часто останавливаясь, чтобы выкопать интересные растения. Теперь, когда Фирс и его отряд ушли выяснять масштабы гнева Горы, было подходящее время собрать целебные травы для похода. Вскоре ее сума была переполнена стеблями, листьями, корнями, цветами, корой, грибами и многим другим, и она поспешила обратно в лагерь, намереваясь добавить часть растений в дневную похлебку.
К ней подбежал Фирс, его лицо было в панике.
— Айно! Ты должна говорить мне, когда куда-то уходишь.
Айно.
— Тебя не было…
Дхар никогда не заботился о моем отсутствии. Люд заботился.
— Неважно. Ты прав. Я хотел оставить с тобой Граба и забыл. Мы должны снова идти в другую область, разведать другие взрывы Горы. Каждый, что мы находим, хуже предыдущего. Граб останется в лагере на этот раз, если он тебе понадобится…
— Что вряд ли, — пробормотала Криина, но Фирс уже спешил прочь, к старшему Бидиду, молодому Кревкакку и остальной части группы.
Граб следил за их уходом, пока они не исчезли.
— Оставайся здесь, Айно. Никуда не уходи из лагеря.
Криина ощетинилась.
— Ваши женщины слабы, Граб? Потому что женщины Народа — нет. Разве ты не заметил, что я сильнее большинства членов твоего отряда? Я легко могу остановить твой род, если только, полагаю, вы не нападете на меня с этим дальнобойным копьем. Тогда я сделаю все, что смогу, чтобы залечить рану.
Граб ничего не ответил, ошеломленный. Кад хихикнул.
Кад ушел с Фирсом. Почему он вернулся? Но она отмахнулась от этой мысли.
Кад подкрался к ней, делая вид, что роется в общей куче. Криина продолжала толочь дикий лук, словно не замечая его. Закончив, она расколола корень рогоза для готовки и нарезала камас мелкими кусочками, чтобы добавить вкус в похлебку. Ей нравилось работать хорошо и усердно, черта, которую разделял и Фирс, и она удивлялась, как этот трудолюбивый мужчина терпит ленивого, рассеянного Када.
Граб, работая, не сводил с Криины глаз. Она открыла рот, чтобы повторить, что защищать ее не нужно, когда защебетала птица.
Ю'унг тоже не доверяет Каду.
Криина спросила Граба:
— Что не так с Кадом?
— Он не причинит тебе вреда, Айно. Не беспокойся. — И все же она услышала беспокойство в его голосе, словно он говорил больше с надеждой, чем с уверенностью.
— Нет, не причинит, — сказала она, ее голос был приятным, но сильным. — С чего бы мне давать ему шанс?
День сменился сумерками. Граб становился все более беспокойным.
Криина спросила:
— Ты беспокоишься о Фирсе?
— Не о Фирсе. О тебе, — ответил он, гневно глядя на Када.
Я же сказала, что не нуждаюсь в защите. Ты думаешь, я лгу?
Но она не произнесла того, что вертелось у нее в голове. Вместо этого она ответила:
— Ничто во мне не должно тебя беспокоить, но дай знать, если тебе понадобится помощь. — Она едва скрыла улыбку.
Он не увидел в этом ничего смешного.
— Пойдем со мной, пока я опорожнюсь.