Она отказалась, не интересуясь звуками и смрадом, сопровождающими такое занятие.
Он мгновение походил взад-вперед, его взгляд метался между Кадом и Крииной.
— Я сейчас вернусь, — и он потопал прочь, держа ее в поле зрения, пока не скрылся за зоной отхожих мест. Оказавшись там, чтобы напомнить всем о своем присутствии, он кряхтел и громко выдыхал.
Защебетала птица — предупреждение Ю'унг, за которым последовал топот ног, все громче по мере приближения.
Граб его не видит, вероятно, не слышит за кряхтением и пыхтением, которыми, как он думает, отпугивает Када. Не отпугивает, но это неважно. С нежностью покончено.
Глава 32
К тому времени, как Кад подобрался достаточно близко, чтобы Криина почувствовала запах его грязных шкур, немытого тела и гниющего зуба во рту, она устала ждать. Он прыгнул, и она взмахнула кулаком назад. Услышав удовлетворительный глухой удар по виску Када, она резко дернулась.
Яростный визг, сопровождаемый грохотом ног, донесся с края лагеря.
— Граб! Я его ударила. Он больше не представляет угрозы…
Но Граб не слушал. Он бросился на Када, схватил его за плечи и с силой швырнул, не заботясь, куда тот приземлится, лишь бы подальше от Криины. Кад с глухим стуком ударился о валун и рухнул, как охапка мокрой травы. Криина бросилась к его обмякшему телу. Дыхание его было поверхностным, а из рваной раны над бровью по лицу текла кровь. Граб схватил ее за плечо, но она вывернулась.
— Он ранен…
— Кад знал, на что идет. Пусть страдает!
— И умрет? — Она не стала ждать ответа. — Принеси воды!
Он принес, неохотно. Несмотря на то, что она промыла рану и сильно прижала ее, кровотечение не прекращалось.
— Придется прижечь.
Граб усмехнулся, когда она подошла к очагу и бросила плоский камень в пламя. Когда тот зашипел, она прижала его к черепу Када. Едкий запах горелой плоти наполнил воздух. Его нос дернулся, но больше ничего.
Криина откинулась на пятки, подождала, нахмурив брови, и наконец произнесла:
— Кровь остановилась.
Измученная, она едва отреагировала, когда в лагерь ворвался Фирс. Бледный, он метнул взгляд на нее. Она слабо улыбнулась, давая понять, что не ранена, и он бросился к Грабу. Крепкий Высокий что-то прошептал, и Фирс кивнул, опустив голову, затем подошел к Криине. Он присел на корточки, его руки свисали с колен, ладони слегка дрожали, недостаточно, чтобы кто-то заметил, кроме Криины, привыкшей замечать реакции на травму. Глаза Фирса блестели, губы были приоткрыты. Криина не могла понять, сердится ли ее новый партнер на нее, на Када или просто сбит с толку, поэтому ничего не сказала.
Наконец Фирс спросил ровным, тихим голосом:
— Он поправится?
Криина кивнула.
— Что случилось?
— Он напал на меня. Я остановила его, как и Граб. — Она взглянула на Када и добавила: — Граб силен. Если кому-то здесь нужна защита…
— Сегодня ты доказала, что тебе она не нужна.
— Я бы не хотела, чтобы он меня ударил.
— Он сказал то же самое о тебе.
Фирс присел глубже, теперь уже на колени, его пальцы коснулись ноги Криины.
— Кад — брат Граба, и ему нравится выводить Граба из себя.
— Его брат?
— Граб перепробовал все — разговоры, уговоры, оставлял его, когда мы уходили. Ничего не помогает. Он решил, что лучше держать его там, где Граб может его контролировать, по крайней мере, насколько это возможно.
— Ты должна знать, то, что сделал Кад, не дозволено среди моего рода. Ему сказали, что ты моя партнерша. На нашей стоянке наказание за то, что он сделал, было бы хуже, чем тумаки от тебя и его брата.
Подошел Граб, шаркая ногами.
— Кад поправится?
Криина с трудом вздохнула.
— Он очнется от боли, но будет жить. — Она порылась в своей наплечной суме и протянула Грабу букет увядших цветов. — Дай ему съесть это или завари в горячей воде, чтобы пить. Если закончится, есть поляна, скрытая среди валунов, прямо за этим лагерем. Знаешь, о какой я говорю? — Он кивнул. — Собери, что ему нужно, но оставь достаточно, чтобы выросло снова.
Она попыталась подавить раздражение оттого, что нынешнее положение Када было следствием того, что Граб считал, что она нуждается в защите, но не смогла. Не сводя с него глаз, она поднялась и подошла так близко, чтобы он почувствовал всю интимность ее присутствия.
— Граб, — ее голос был мягок.
Он хмыкнул, опустив глаза, и его руки скользнули по гладкому деревянному древку копья.
— Я ценю твою заботу о моей безопасности. Для меня много значит, что ты готов защитить меня, если понадобится, — и я тоже заступлюсь за тебя, — но ты оскорбляешь меня. Я не беспомощна.