Турецкий остановил запись. Некоторое время он сидел, уставившись на диктофон, и молчал. Затем поднял взгляд на Меркулова и сказал:
— Да, Константин Дмитриевич, похоже, ты прав. Это и в самом деле бомба. Но что мы с ней будем делать?
— Предоставь это мне, — ответил Меркулов. — Я сделаю так, что эту запись услышит тот, кому необходимо ее услышать.
Турецкий принял душ, побрился и надушился новым одеколоном, который Ирина Генриховна преподнесла ему в благодарность за «счастливое и, самое главное, своевременное освобождение». Шрамы и синяки Александра Борисовича еще не исчезли полностью, но пожелтели и поблекли и теперь выглядели не столь вызывающе, как пару дней назад.
— Ты мой спаситель! — торжественно изрекла Ирина Генриховна, когда Турецкий явился на кухню, и нежно поцеловала его в уголок губ.
— И это все, что я заслужил? — притворно обиделся Турецкий.
— Не в твоем состоянии желать большего, — улыбнулась жена. — Вот когда все твои раны и шрамы зарастут, тогда я тебя отблагодарю по полной программе.
Турецкий приобнял жену рукой за талию и притянул к себе.
— Ты меня недооцениваешь, жена! Чтоб сломить такого крутого парня, как я, потребуется человек десять, и чтоб у каждого в руках была бейсбольная бита. Да и в этом случае шансы будут — пятьдесят на пятьдесят.
— Что ж, — улыбнулась Ирина Генриховна, проводя ладонью по гладко выбритой щеке мужа, — то, что ты умеешь хвастать, я всегда знала. А как насчет более серьезных вещей?
— Каких, например?
Улыбка жены стали игривой.
— Догадайся, — томно прошептала она.
Турецкий придал своему лицу свирепо-мужественное выражение, затем поцеловал жену в губы и одним движением подхватил ее на руки.
— А как же кофе? — спросила Ирина Генриховна, с любовью глядя на израненное лицо мужа.
— Успеется, — ответил Турецкий и понес жену в спальню.
Через час Турецкий, благоухающий новым одеколоном, в новом халате (опять же подарок жены), сидел за ноутбуком с дымящейся сигаретой в смуглых пальцах и читал автомобильный гороскоп, составленный с учетом его личных астрологических особенностей. Каждое утро он получал по электронной почте очередной прогноз относительно предстоящей жизни на колесах.
Ирина Генриховна плескалась в душе, напевая какую-то незатейливую песенку. Турецкий прислушался к песне, улыбнулся и покачал головой. Затем вновь углубился в гороскоп.
«Вас ожидают большие изменения в вашей профессиональной жизни. Однако для того, чтобы эти изменения имели положительный характер, вам нужно быть сильным и стараться контролировать ситуацию самому, не доверяясь судьбе. Это, конечно же, не означает, что вам нужно проезжать на красный свет и не обращать внимания на дорожные знаки. Однако вы должны крепко держать руль в своих руках, не доверяя его никому — ни друзьям, ни тем более врагам. Возьмите карту и тщательно исследуйте маршрут, по которому вам предстоит ехать. И еще — старайтесь как можно меньше отвлекаться. Будьте предельно сконцентрированны и собранны».
Шум воды в душе стих. Турецкий закрыл просмотровую программу и выключил ноутбук.
Вскоре дверь ванной комнаты скрипнула, а еще мгновение спустя на пороге спальни показалась Ирина Генриховна, благоухающая, веселая, ослепительная, в розовом пушистом халатике, эффектно облегающем стройную фигуру.
— Почему так долго? — с напускной строгостью спросил Турецкий.
— Чтобы ты успел соскучиться, — ответила жена.
Она подошла к мужу и села ему на колени. Обняла его и с нежностью посмотрела ему в глаза:
— Ну так как, муженек? Ты успел соскучиться или нет?
— Я… — начал было Турецкий, но тут зазвонил телефон.
— Вот черти! — поморщился Турецкий. — Умеют же выбрать время!
Он протянул руку и снял трубку:
— Алло.
— Саня, — послышался в трубке бодрый голос Меркулова, — через полчаса за тобой придет машина. Форма одежды — парадная.
— Но…
— Возражения не принимаются, — отрезал Меркулов. — Жди! — И Меркулов положил трубку.
— Ну что? — спросила Ирина Генриховна, с усмешкой глядя на мужа.
— Через полчаса за мной придет машина, — с виноватой улыбкой ответил Турецкий. — Надо ехать.
— Что ж, надо так надо. А пока… — Тонкие руки жены обвили смуглую шею Турецкого. — …У нас есть еще полчаса, не так ли? Как думаешь, чем бы нам заняться?
— Не знаю, как у тебя, а у меня есть одна неплохая идея, — сказал Турецкий и заключил жену в объятия.