— Ты выглядишь задумчивым, — тихо заметила Елена, наклонившись к нему.
— Странное ощущение, — признался Антон. — Будто я вспоминаю что-то, чего никогда не забывал.
— Человечность? — предположила она с лёгкой улыбкой.
Он не ответил, но его молчание было красноречивее слов.
Когда Антон и Елена покидали общину, Святогор проводил их до ворот. Старейшина выглядел усталым, но довольным успехом праздника.
— Надеюсь, наше скромное торжество не разочаровало вас, — сказал он. — Мы стараемся сохранить радость жизни даже в этом изменившемся мире.
— Интересный опыт, — нейтрально ответил Антон. — Ваша община демонстрирует удивительную адаптивность.
— Именно адаптация, не слепое сопротивление переменам, позволяет выжить и развиваться, — кивнул Святогор. — Это урок, который многие люди так и не усвоили.
Он сделал паузу, затем добавил тише:
— Я вижу в вас больше человечности, чем в большинстве сохранивших человеческую форму. Именно поэтому мы выбрали вашу защиту, а не военных.
Антон взглянул на него с неожиданным интересом:
— Что вы имеете в виду?
— Вы эволюционировали, изменились физически, интегрировали новые способности, — пояснил старейшина. — Но сохранили способность к росту, к выбору, к сложным решениям. Вы не просто животное, руководствующееся инстинктами, или механизм, выполняющий программу.
Он посмотрел Антону прямо в глаза:
— В вас есть борьба — между силой и мудростью, между доминированием и сотрудничеством. Это и есть самая человеческая черта из всех — вечное противостояние наших лучших и худших импульсов.
Эти слова достигли чего-то глубинного в сознании Антона. Он не ответил, но, прощаясь, впервые склонил голову в жесте, напоминающем уважительный поклон — нечто, чего не делал даже перед военным командованием во время переговоров.
***
На обратном пути Антон и Елена некоторое время шли молча. Ночной воздух был прохладным, звёзды яркими. Вдалеке виднелись огни центрального комплекса колонии.
— О чём ты думаешь? — наконец спросила Елена, нарушая тишину.
Антон остановился, глядя на звёздное небо:
— О странных поворотах эволюции. Эти люди воссоздают прошлое, чтобы адаптироваться к будущему. Мы трансформируемся в нечто новое, но иногда оглядываемся на наше человеческое наследие.
— Прогресс никогда не бывает линейным, — кивнула Елена. — Настоящая эволюция — это сложная спираль, где новое включает в себя лучшее из старого.
Антон задумчиво кивнул:
— Возможно, я недооценивал ценность некоторых человеческих качеств. Считал их слабостью, препятствием для настоящей эволюции.
— Но сегодня почувствовал иначе? — мягко подтолкнула его Елена.
— Я почувствовал... знакомость, — произнёс Антон, подбирая слова. — Будто часть меня всегда знала, что сила без смысла — лишь разрушение, власть без цели — лишь тирания.
Он повернулся к ней:
— Поглощение сущностей других «Альф» дало мне их силу, их способности. Но также и их ограничения — жестокость Крушителя, хищность Охотника, холодную логику Мехнода. Я интегрировал их опыт, но, возможно, позволил ему слишком сильно влиять на мои решения.
Это было удивительное признание для существа, которое в последние месяцы всё больше отдалялось от своих первоначальных идеалов, становясь холоднее, циничнее, жёстче.
— Никогда не поздно восстановить баланс, — тихо сказала Елена, осторожно касаясь его руки. — Ты эволюционируешь, но направление эволюции — твой выбор, не предопределённость.
Антон сжал её руку, ощущая странное тепло, распространяющееся от этого контакта: