— Как? — нетерпеливо спросила Елена.
— Нужен доступ к центральному узлу, — профессор понизил голос до шёпота. — К Сердцу грибницы. И особый нейрохимический катализатор, который изменит баланс телепатического поля.
— У вас есть формула этого катализатора?
— Не полностью, — признался Левченко. — Но основные компоненты... да, я могу их синтезировать. Однако потребуются редкие ингредиенты, доступ к которым строго контролируется.
Елена решительно кивнула:
— Я могу получить всё необходимое. Как научный директор, я сохранила определённые привилегии.
— А доступ к Сердцу? — нахмурился профессор. — Он ограничен даже для вас.
— Об этом позаботится Святогор, — ответила Елена. — У него есть... план.
Устройство в её руке начало мигать, сигнализируя о разрядке батареи.
— Мы должны закончить, — быстро сказала она. — Составьте список необходимых компонентов. Будьте предельно осторожны — маскируйте истинные цели под рутинные эксперименты.
Профессор кивнул, его глаза снова начали приобретать более интенсивный янтарный оттенок по мере ослабления блокиратора:
— Я понимаю. Но должен предупредить: если мы потерпим неудачу, последствия будут... катастрофическими. Не только для нас, но для всех связанных с грибницей.
— Я знаю, — тихо ответила Елена. — Но альтернатива ещё хуже. Полное поглощение всех независимых сознаний, конец человечества как вида.
Устройство мигнуло последний раз и отключилось. Глаза профессора полностью вернули янтарный оттенок, на его лице появилось отстранённое выражение.
— Что-то ещё, научный директор? — спросил он уже другим, более формальным тоном.
— Нет, профессор, — громко сказала Елена для возможных наблюдателей. — Продолжайте работу согласно протоколу.
Она покинула лабораторию с тяжёлым сердцем, но твёрдой решимостью. План был опасен, почти безнадёжен, но это был единственный шанс спасти Антона и всех остальных от полного растворения в коллективном сознании грибницы.
В тот вечер на окраине владений колонии загорелись огни особого ритуала общины "Возрождённой Руси". Для наблюдателей это был просто очередной религиозный праздник архаичного культа, терпимого ради поддержания видимости свободы. Но в действительности, среди песнопений и танцев вокруг костра, зарождался план сопротивления, который мог либо спасти человечество, либо окончательно уничтожить его.
Мрачный октябрьский дождь монотонно барабанил по стеклянной крыше Сердца — центрального узла грибницы. Существо, некогда бывшее Антоном, парило в питательном растворе, окружённое пульсирующими волокнами, которые соединяли его сознание с миллионами других.
Внезапно по его телу пробежала судорога. Глаза, обычно излучающие ровный янтарный свет, на мгновение вспыхнули ярче, затем потускнели. Волокна грибницы вокруг задрожали, реагируя на внутренний конфликт.
— Я... всё ещё здесь, — прошептал голос, звучащий уже почти не как человеческий. — Где-то... глубоко. Тону... но не исчезаю.
Голос внутри коллективного сознания становился всё слабее, но продолжал бороться. Где-то глубоко в недрах грибницы, в лабиринте миллионов переплетённых разумов, последние осколки личности Антона цеплялись за свою идентичность, отказываясь полностью раствориться в общем потоке.
Глава 16
Елена торопливо двигалась по коридорам научного сектора, избегая камер наблюдения и патрулей лейтенантов. За прошедшие две недели она собрала почти все компоненты для нейрохимического катализатора. Оставался последний, самый редкий ингредиент — экстракт мутировавших клеток мозга "Альфы", не полностью интегрированного в коллективную систему.
Образец хранился в специальном хранилище под усиленной охраной. Доступ имели только высшие чины колонии и... она сама, как научный директор. Но любое нестандартное использование образца немедленно регистрировалось системой и передавалось в Сердце.