Несмотря на окровавленную наготу, он не испытывал к прикованной девушке никакого сексуального интереса. И вовсе не потому, что, та вопреки своему возрасту, обладала сформировавшимися формами. Эта Виктуар была всего лишь жертвенной коровой, ее роль – была в страдании. А вот Имоджен в белом забрызганном кровью халате на голое тело вызывала определенные фантазии, а ведь им после всего этого еще до дома ехать одним. Как бы так себя сдержать, чтобы не надругаться над девочкой на обратном пути?
Вот Бобби войдя во вкус, поставила невыполнимое задание для своей жертвы. Колд на мгновение остановился, затем снова принявшись раскачиваться.
Нет, он не верил в то, что условие будет выполнено, хотя бы потому, что блондинку до края не довели. Парочка порезов и срезанное платье – это ничто. Мозг не отключился, она все надеялась и мечтала о чудесном спасении. Куда там подвиги с отпиливанием самой себе рук? К тому же навредить себе это последнее, что человек может сделать вообще. Если убрать в сторону всяческих суицидников и извращенцев – обычный нормальный человек никогда не причинит себе вреда. Он скорее причинит этот вред кому-то другому.
На моменте этих размышлений губы Колда медленно растянулись в слабой, едва заметной улыбке. Да, излюбленной его игрой было стравливать родственников, возлюбленных или друзей. Запрешь двух людей в комнате, выдвинешь условие о том, что в живых должен остаться только один, а иначе всем хана. А для большего эффекта нужен какой-то вспомогательный фактор типа страха долгой и мучительной смерти. Можно даже в комнате изувеченный труп завонявшийся оставить. И вот возлюбленные уже не так любят друг друга, забывая обо всех совместных мечтах. Забавно, но первый удар обычно наносили именно женщины.
Отвлекшись от приятных воспоминаний, мужчина как раз успел к сцене, когда Виктуар, мыча что-то жалобное, судорожно кивала на слова веснушки, отлично понимая, что не сможет этого сделать, надеясь просто потянуть время.
Понимала это и сама Бобби, просто не могла не понимать.
Он переполз глазами на свою милую девочку, маленькое чудовище, дающее сейчас невыполнимое условие.
Вроде как выбор есть, а вроде как и нет.
И что бы сейчас не творилось в голове у Виктуар, а слова о том, что ее отпустят – наверняка прочно засели в ее сознании, убирая на задний план все остальное.
Имоджен
Имоджен не ожидала особого чуда. Она прекрасно понимала, что задание ампутировать себе руки невыполнимо для Виктуар. Блондинка всегда считала себя крутой, но лишь за счет денег родителей и заверений подпевал, но если убрать это все, то Виктуар была обычной пустышкой, избалованным ребенком, которого никто никогда не ставил на место.
И все-таки, несмотря на все это, на кивки согласия и какое-то приглушенное кляпом бормотание, Виктуар решилась только на парочку незначительных порезов, после чего просто повисла на клетке, тихо плача. Это привело Имоджен в настоящую ярость, она-то думала, что блондинка в своей тяге к жизни дойдет пилой хотя бы до кости! Злость и разочарование были настолько сильными, что Имоджен захотела самостоятельно отпилить ей руки. Но что бы это изменило? Девушка была уверена, что у блондинки не хватит жажды к выживанию даже на то, чтобы попытаться отползти от своего палача. Это прям неимоверно взбесило! Пила в уставшей руке задрожала и тут Бобби наконец-то вспомнила о том, кто именно приготовил ей этот неудобный инструмент. Точно, Тео это все затеял, вот пусть теперь и отдувается!
- Я довольна результатом, - развернувшись, Имоджен сделала пару шагов, чтобы уложить пилу на землю. Засовывать окровавленный инструмент в багажник - она посчитала не очень удачной идеей, - Думаю, теперь очередь маэстро поиграть с жертвой!
Девушка отвесила шутливый поклон. Шутливый, но не издевательский. Имоджен вообще никогда не позволяла себе смеяться над увлечениями опекуна, ратуя за искренность и уважение в их взаимоотношениях.
Тео
Виктуар ожидаемо не смогла, но то, как повела себя в итоге Бобби, заставило Колда устремить именно на нее холодный взгляд. Ведь с самого начала предполагалось, что именно она будет работать, а он смотреть. И что в итоге? На него сбагривают стонущую окровавленную, даже не умирающую блондинку.
Наблюдая, как укладывают пилу на землю, Колд сделал шаг назад, к машине, не обращая никакого внимания на Имоджен, чтобы затем молчаливо и неторопливо направиться к багажнику. Там он надел перчатки, отложил в сторону все прочие грубые инструменты, завернутые в плотную ткань и открыл один из кейсов, в котором находилось великое множество самых разнообразных медицинских принадлежностей, в том числе и излюбленный скальпель.