Её Барбара жива. Не похоронена в безымянной могиле в прелеске. Не разложилась до остова на дне бурной реки. Не гниет в клетке, в сексуальном рабстве где-нибудь в Каире. Выросла. Расцвела. Существует. Точно существует?
Джен видит её. Осязает. Вдыхает аромат. Если бы иллюзии не были бы столь сладостны, процесс галлюцинирования не имел бы смысла. На этом зиждется весь немудреный жизненный цикл человеческого существа, что стремиться верить в любой приятный обман. Почти всегда незаслуженно прекрасный.
Да, Дженнифер не заслужила её тепла. Сейчас Барбару заберут, украдут, она сама уйдет или растворится в воздухе. Дженнифер уверена, что сошла с ума и рядом с ней ещё один мираж. Почему сестра так добра к ней?
Больной цикл прерывается резкими звуками насмешливого голоса. Оторвав безумные глаза от лица напротив, она чуть задирает неподъемную голову и видит Колда. Джен и не заметила его присутствия, остатки разума сосредоточив на том, чтобы сконцентрироваться на Бобби. Мужчина изменился, а его слова... Да, он точно читает тот заголовок, что в бреду привиделся рыжей вечность назад.
- Шутка? - не вопрос, а скорее предсмертный хрип. Тяжесть и болезненное непонимание почти физически насыщает воздух рядом с женщиной, мечущейся зрачками между сестрой, другом и брошенной на пол газетой. Холод, о котором она почти забыла в беспамятстве, взбирается от икр по спине прямо саднящий от ударов затылок. Это страх. Дженнифер начинает непроизвольно дергаться и трястись, впившись глазами в свадебное фото, откуда на неё смотрят веселые глаза Генри.
Бездна разевает сотую по счету из немыслимого количества пастей.
- Тео, что происходит? - жалкий, жалобный всхлип встречен холодной улыбкой на знакомых губах. На койке, среди следов её истерики, вольготно развалился не человек, но настоящее чудовище. Рыжая отчаянно возвращается взглядом к лицу сестры. - Барб?
Может, это ещё одна сладкая фантазия, что уже привычно обращается ужасом? Ещё одно подсознательное наказание за грехи прошлого? Она яростно пытается удержать ускользающий рассудок, но на губах сама собой проступает красная пена из слюны и крови, свидетельствуя о безуспешности попытки. Её продолжает колотить.
Всё наяву. Всё очень похоже на безумно злую шутку, но действительно происходит здесь и сейчас. И Дженнифер проваливается в кроличью нору, рискуя больше никогда не вернуться на поверхность.
Имоджен
А Тео нужно было все испортить, пока Имоджен пыталась привести сестру в чувства! Может быть мужчина принял игру подопечной за чистую монету и испугался, что Имоджи способна испытывать теплые чувства к Дженнифер? Но ведь это было глупо. Дженн была последним человеком на всем белом свете, к кому бы девушка испытала симпатию. Это вообще по определению невозможно!
Сейчас Тео очень сильно напоминал кота Женевьев, который чтобы привлечь к себе внимание мог спокойно спихнуть на пол и обычную шариковую ручку, и дорогую фарфоровую чашку.
У Имоджи ведь был такой шикарный план втереться в доверие к сестре, окружить ту заботой и участием, дать надежду, что она сможет вылечиться и выйти из больницы, чтобы они все, втроем взявшись за руки, радостно шагали к светлому будущему. А уже потом, когда Дженнифер более менее пришла бы в себя – ее бы ждала жестокая действительность, где сама Бобби дала бы ясно понять, что крупицы доброты она может получить от младшей сестры, если как следует попросит. А уже потом объявить, какие на самом деле чувства к ней испытывает.
- Шшш, тихо Дженни, не бойся, - шепчет Имоджи, а милая, умиротворенная улыбка ни на миг не покидает ее губ. Она гладит сестру по голове, избегая тех пострадавших участков на затылке, куда прилипли окровавленные пряди, путаясь в всклокоченных волосах, - Просто Тео ведет себя не очень хорошо. Он вообще не очень хороший. Но не думай об этом. Тебе нужно успокоиться и прийти в себя. Ты же хочешь этого?
«Иначе благодаря стараниям Тео ты превратишься в кусок безвольного мяса, что меня совсем не устраивает!» - добавляет она про себя мысленно, продолжая смотреть на сестру с бесконечной заботой во взгляде.