Порез на шее. Его следует обработать. Конечно, у малышки Дженни не возникнет вопрос к нескольким стежкам у самого уха, она ведь мастер игнорирования действительности. Протыкая кожу продезинфицированной иглой, Тень равнодушна к собственному отражению и легкой боли. Зашивает ровно. Маскирует дурацким пластырем с Хэллоу Китти.
Шелковая ночнушка тошнотворного розового цвета накрывает плечи, и, наконец, она вспоминает о ещё одной детали. Стоя прямо напротив чулана. Мимолетный порыв.
- Барбара, ты там, наверное, уже спишь, - и правда, отперев скрипучую дверь Тень обнаруживает ребенка крепко спящим и свернувшимся в клубок. - Давно хотела с тобой поговорить. Знаешь, это когда-нибудь кончится. Когда-нибудь она исчезнет и больше не доставит нам проблем, обещаю, - легкий поцелуй в лоб - печать, закрепляющая обещание. - Возможно, мы даже подружимся с тобой. А пока я приготовлю тебе вкусный завтрак, - взяв девочку на руки, аккуратно, чтобы не разбудить, относит в детскую. Подвернутое одеяло и приоткрытое для поступления свежего воздуха, окно. Не какая-то мифическая сестринская любовь, но чувство солидарности к маленькой подруге по несчастью. Потемневшие глаза Тени выражают сожаление, в котором та ещё долго не признается даже самой себе.
Она действительно готовит завтрак из последних сил - не дурацкие вафли или мерзкие кукурузные хлопья - полноценный завтрак из двух яиц, обжаренного бекона, и даже десерта в виде пары оладьев с джемом. Всё это успеет остыть до утра, но всяко лучше, чем ничего. Банка газировки (не самый полезный, зато редкий в рационе Бобби напиток) тоже ставится на поднос, а поднос, в свою очередь, в комнату девочки. Это всё, что сейчас для неё может сделать Тень.
- Спи сладко, Барбара, и держись, - бледная улыбка и почти ничего не выражающий голос - больше, чем давала ей Дженнифер.
Упав в свою-чужую постель, девушка отключается почти сразу. Без сновидений, как обычно, но с непривычно щемящим сердцем.
***
Солнечные лучи давно пронизывают помещение, нагревая его. Андерсен просыпается ближе к полудню, с ощущением невыносимого похмелья. Перебарывая головную боль, она со стоном садится на кровати. Тихо. Значит, мать так и не вернулась с затянувшегося свидания, иначе было бы шумно. Сестра же наверняка тихо сидит в своей комнате, и это хорошо. Если бы Бобби сейчас крутилась рядом... Стоп. Бобби должна быть заперта в чулане. А сама Дженни дома у Тео, ведь её восприимчивость к алкоголю точно заставила бы друга оставить уснувшую у себя.
Дженнифер моргает, пытаясь понять, как оказалась в своей кровати. Но, спустя всего минуту, расслабляется. Механизмы психики работают слаженно, быстро нарекая смазанные воспоминания с вечеринки сном, и убеждая в том, что она не пошла туда по причине дурного самочувствия. Шокирующие события не достигают кристально чистого разума, отделенного от них непроницаемой и зеркальной с одной стороны, стеклянной стеной. Обычное (очень) позднее утро. Потянувшись и зевнув, Андерсен плетется греть вафли в микроволновке.
- Бобби, если не выйдешь сейчас, я выкину твою еду в мусорку, - кричит она с кухни, попутно включая телевизор. И тут же забывает о младшей.
В новостях знакомое место, и пускай оно с лихвой закрыто крупным пикселями, сквозь них видно - всё там густо залито кровью. Дженни замирает, зажав рот рукой, чтобы не исторгнуть из себя недавно проглоченный кусочек сэндвича. На фотографии в углу знакомое лицо.
-... Тео Колд, единственный выживший. Подозревается в массовом убийстве, ведется расследование...
Голос диктора бьет по барабанным перепонкам. Невозможно. Что это значит?
Тео
Он словно участвует в фильме, который сам же и срежиссировал.
Хотя почему - словно?
По первоначальной задумке он должен был сам позвонить в полицию, но Дженнифер спутала все планы. А потому сценарий нужно было слегка изменить.
Когда кухарка, нашедшая в холле три раскромсанных тела, наконец-то пришла в себя, выбегая из дома на еле себя держащих дрожащих ногах, вызвала Скорую и полицию, совершенно забыв известить старшего Колда, Тео сидел себе спокойно в темноте, в груде тел, находящихся в зале для приемов, где собственно праздник и происходил. К тому времени клеенчатой защитной одежды на нем уже не было, скальпель и бритва были надежно спрятаны.
Он ждал и дождался.
Полицейские сигналы и звуки приближающейся Скорой вызвали восторг и нетерпение. Игра вот-вот должна была начаться!