Освальд достаточно доброжелательный мужчина. Интересно посмотреть на него, когда эта маска спадает, обнажая истинное нутро.
Они прощаются. Освальд расположен дружески, кажется даже сопереживает парнишке, угодившему в такие крупные неприятности и из-за стрессового признания в миг превратившегося из единственного выжившего в подозреваемого. Впрочем, у следствия все равно много несостыковок, почерк убийцы разнится. Тут значит, кому-то аккуратно вскрыли горло, а у девочки, найденной в одной из комнат тело, похоже больше на подушечку для иголок, настолько ожесточенно нанесены беспорядочные удары. У кого-то с висков срезана кожа в виде пазла, у кого-то эта кожа помещена в рот. В общем, такого беспорядка детективы не видели давно. Но и конечно сам факт массового убийства сильно тревожит как полицию, так и общественность. Пресса же продолжает обсасывать это дело, порой просто придумывая какие-то шокирующие подробности.
- Мистер Освальд, - подает голос осмелевший и даже немного отошедший от каких-то своих тяжелых мыслей Тео.
- Да? - собирающийся адвокат, вопросительно смотрит на мальчика.
- Вы не могли бы принести немного книг? Мне бы хотелось отвлечься от всего этого, - Колд тяжело вздыхает, опустив глаза, будто бы не надеясь на положительный ответ.
- Конечно, - спокойно соглашается Освальд, - Что ты хочешь почитать?
- Старик и море, - тут же отвечает Тео, благодарно улыбаясь адвокату, чтобы в следующий миг произнести, - Такое старое издание, как у Вас, наверное, не добыть, но меня устроит и новая книга.
Пауза.
Магия заканчивается.
Тео все также слабо улыбаясь, смотрит на адвоката, а Освальд уже не улыбается, смотрит в ответ на сидящего мальчишку.
Но вот мужчина моргает, будто пробуждаясь ото сна.
- Конечно, - кивает он уже без какого-либо намека на доброжелательность, после чего выходит из комнаты для свиданий, забыв попрощаться со своим подзащитным.
***
Находясь в своей одиночке, Тео пытается представить то, как Освальд покупает билет на самолет до Чикаго, улетает, чтобы прибыть в свою постоянную квартиру и обнаружить привет от него.
Подготовка к встрече с тем, кто разделял его интерес, не сводилась только к планам о массовом убийстве. В Чикаго некто неизвестный проник в квартиру Освальда, усмотрел, что тот коллекционирует старые издания американской классики и в следующий свой второй приход, все также оставшись незамеченным для хозяина квартиры - вырезал внутри тома Хемингуэя место для флешки, на которую поначалу были записаны крики боли их общей знакомой, затем то, как жертва сравнивала Тео и Освальда, ну и вишенкой на торте было обращение самого Колда к Освальду, где он пожурил адвоката за то, чтобы тот больше в своих особых играх в живых никого не оставлял, а то ведь у людей в стрессовых ситуациях (например такой, как эта) может развязаться язык...
***
Не было никакой книжки на следующий день. А еще через день - дядя пришел и сообщил, что возвратив деньги за гонорар, Освальд отказался представлять интересы Тео в суде.
И это был полный крах. Тем более что так и не нашедшие других подозреваемых - детективы решили действительно повесить это дело на ничего не помнящую жертву. Или уже не жертву?
Допросы продолжались. Полицейские давили, кидая на стол пачки фотографий с места преступления, рассказывая о том, как горюют родители убитых подростков. И он тоже в некотором смысле горевал. Его дружбу не приняли, бросив на произвол судьбы. Значит ли это, что он старался зря?
Жалел ли Тео о чем-то?
Пришлось принять адвоката от дяди. Находясь в изоляторе, он действительно стал не слишком хорошо выглядеть. Осунулся, похудел, размышляя о том, как будет выкручиваться теперь? Можно было сдать Дженнифер, внезапно вспомнив, что она тоже была на его празднике, а раз девушка не сказала об этом никому, то это могло сыграть Колду на руку.
Так прошло чуть меньше месяца. От Освальда по-прежнему не было никаких вестей, Дженнифер на заклание детективам он еще не пустил, а в одно из свиданий адвокат дяди сообщил, что назначена дата суда. Мероприятие должно было быть закрытым. В противном случае родители, да и обезумевшая толпа грозила порвать Колда на части, устроив самосуд.