Наблюдение за процессом сначала забавляет. Потом вызывает легкую тревогу - неужели они трое нарушили его планы так сильно, что теперь всё идет не так, как должно? Нет, чушь, дело в чем-то другом.
Последней приходит мысль о том, что парень может использовать её, как козырь. Если не скинуть всю вину, то точно застопорить расследование брошенным в часовой механизм камешком. Стоит ли готовиться к допросам? Она сидела тихо, не желая усугублять и быть причастной к истории. Справится ли, если попадет в жернова системы? Нужно подготовить пути к отступлению. Побег или притворство? Конечно, Дженни хорошо справится с изображением потерявшей память жертвы, но поверят ли ей в такой ситуации? А если не убранные в спешке улики свяжут с её дрожащими ручками?
Довольство улетучивается. Тень проверяет скопленные на многолетнем шантаже средства, спрятанные в тайнике, и вспоминает код от сейфа матушку, где тоже есть что уволочь. Если полностью подавить Андерсен, купить поддельные документы, а потом бежать так далеко, как только возможно, может и выйдет скрыться от федерального розыска. У неё точно выйдет. Но всё запинается сразу о два обременения, в виде одной твари дрожащей, и другой суки психованной.
- Будем решать проблемы по мере поступления, - вздыхая, кивает она своему отражению, которое почему-то совсем не торопится повторять движение застыв на зеркальной глади.
Однако всё решается само собой.
***
Выпавшая из информационного поля, и многих других, требующих сознательной деятельности, вещей, Дженнифер замешивает тесто на панкейки. Её почти не удивляет, что при отсутствии кулинарных навыков всё выходит само собой, будто руки помнят. На сковородке шипит масло, языки пламени из газовой конфорки лижут черно дно. Дженнифер мешает. Вода вот-вот переполнит раковину, в сливе которой по забывчивости оставили пробку. Дженнифер не останавливается. В прихожей раздаются истошные визги сломанного дверного звонка, который некому починить. Дженнифер...
- Бобби, - она просто называет имя сестры вслух, не давая никаких конкретных указаний. И только на звук открывшейся двери и чужого голоса, вдруг вскидывает голову, резко ставит миску с тестом и венчик на стол, и бежит к двери. Там и замирает.
Если бы в руках у неё до сих пор что-то было, то непременно упало бы на пол. Дрожь пробирает всё тело. Стеклянные глаза наполняются слезами. А после:
- Тео! - девушка бросается навстречу другу и заключает в крепкие объятия, украшая одежду Колда пятнами муки. - Боже, тебя отпустили? Я знала, знала, что это не можешь быть ты! - рыдания, сотрясающие похудевшие плечи, сравнимы с извержением вулкана. То, что сдерживалось слишком долго, исторгается наружу. Теперь-то всё будет как раньше. Не совсем, но чуть больше, чуть лучше, чем совсем недавно. Дженнифер Андерсен эгоистична в своей вере. Лицемерное невинное создание.
Тео
С появлением Дженнифер, Бобби пропадает с периферии зрения, но Колду все равно на ребенка. Чего он ожидал от встречи с Андерсен? Явно… не этого. Но может то игра для младшей сестренки, которая все равно ушла?
Привычные от Дженнифер объятья. Он даже позволяет себе вольность, поднимает руки и обнимает подругу в ответ. Не крепко, но успокаивающе гладит по спине, как маленького ребенка, которому приснился кошмар.
«Что ж, если ты хочешь играть, Дженнифер. Мы поиграем…»
- Все хорошо, - тихий голос почти на скрытое рыжими прядями ухо, - Я вернулся.
Все еще удерживая хрупкую девичью фигурку в своих руках, Колд делает шаг в коридор, чтобы закрыть за собой дверь, спрятавшись от любых любопытных глаз.
Они еще некоторое время стоят, пока из кухни не слышится какой-то подозрительный плеск. Тео разжимает объятья, глядя куда-то в сторону загадочного звука. Дженнифер не сразу понимает, что к чему. Девушка вообще выглядит какой-то заторможенной и нездоровой. Переживала, что ее маленький секрет раскроют следствию? Бедняжка.
На кухне настоящий потоп. А сама кухня выглядит неопрятно. Что, родители Андерсен переживают кризис?
Вопреки словам Дженнифер, он помогает ей убраться, попутно наблюдая за поведением подруги детства и замечая тот самый памятный шрам на шее, уже успевший затянуться, но достаточно заметный, когда его само собой не пытаются скрыть.
Во время наведения порядка, он рассказывает, что его отпустили только потому, что Бриллиантовый убийца снова дал о себе знать. Люди Нью-Йорка взволнованы, а власти кажется даже ввели комендантский час.
- Не уверен, что успею добраться до квартиры, - как бы между делом добавляет он и вздыхает очень, очень грустно, посматривая на Дженнифер печальным темным взглядом практически синих глаз, - Пустишь меня по старой памяти? – тут же осекается, чтобы отвести взгляд и слегка нервно передернуть плечами, - Если конечно не боишься.