Выбрать главу

Антон Ленников

ВЫШЕ НЕБА

— Для меня это такой шанс, ты должен меня отпустить, — сказала Инга.

А я думаю, что же пошло не так, когда мы проснулись утром и поняли, что чего-то стало в нашей жизни меньше. Чуть меньше внимания, чуть меньше любви, чуть больше работы. Вечера, проведённые в одиночестве, выходные, проведённые порознь, слишком длинные командировки — сколько их было? И каждый такой день, каждый такой вечер откусывал по маленькому кусочку от тех нитей, что удерживают вместе двух разных людей, позволяя им называться семьей. И однажды ты просыпаешься, как всегда один, и понимаешь, что больше вас ничего и не связывает…

— Прости, мы стали слишком разными, ты меня совсем не понимаешь, — зло бросает Инга и уходит по коридору к рамкам детекторов предполетного досмотра. Я хочу окликнуть её, задержать, хотя бы сказать банальное «я люблю тебя». Но не могу раскрыть рта, так и стою у дверей посадочного гейта в зоне для провожающих и смотрю ей вслед. Тогда я ещё не знал, что это наш последний разговор.

Во время расстыковки с межпланетным кораблём челнок тряхнуло. Я тяжело стянул маску виртуального шлема, в наушниках переливалась релаксирующая музыка. Смахнул шарик слюны зависший перед лицом. Провести месяц в невесомости — удовольствие на любителя. Корабль ещё раз мягко качнулся на двигателях ориентации, и в звёздной пустоте иллюминатора появился Марс — прекрасный зелёный опал в обрамлении облаков и морей. Странно подумать, что ещё триста лет назад здесь была безжизненная пустыня.

Я потянулся в кресле, содрал со спинки пакетик кофе на липучке и сделал несколько глотков. Пить кофе через трубочку может только сумасшедший или пассажир космического рейса.

Проплывшая мимо по салону стюардесса одарила меня дежурной улыбкой и спросила на эсперанто:

— Мы скоро садимся, вам принести что-нибудь?

Я покачал головой:

— Нет.

Ожили динамики:

— С вами говорит капитан корабля. Мы снижаем скорость и начинаем вход в плотные слои атмосферы над Сирийским плато и планируем совершить посадку в космопорте Сульци через тридцать пять минут. Во время посадки перегрузки могут достигать трёх единиц. Пожалуйста, проверьте крепления ремней ваших кресел. Напоминаем, что средства личной гигиены находятся…

На стереоэкране в спинке кресла симпатичная девушка рекламировала крем от ультрафиолетового излучения. Я прислонил ладонь к иллюминатору, на холодном стекле которого остался отпечаток, глубоко вздохнул и попытался расслабиться. На Марсе я не был почти десять лет. Где-то там внизу меня ждут старые друзья и одно незаконченное дело. Рыжеволосый мужчина в соседнем кресле снял виртуальный шлем и посмотрел в иллюминатор.

— Какой вид, да? — мужчина говорил с характерным акцентом. По стилю речи и худощавой фигуре я догадался, что он марсианин.

Зрелище действительно было стоящее: шаттл уже шёл через верхние слои атмосферы и по керамической обшивке крыла ползали огненные всполохи. А из-за горизонта над горами Тарсис поднимался Олимп.

— Красиво, — согласился я.

— Крис, — представился собеседник, — меня зовут Крис Гюйгенс.

Я улыбнулся. Гюйгенс — популярная фамилия, чаще только Викинг или Спирит.

— Максим.

— Впервые на Марсе? — поинтересовался Крис.

— Нет, но давно не был.

— Я тоже давно не был, — дружелюбно согласился Гюйгенс, — три года в главном офисе на Земле провёл. Зато похудел на земной-то гравитации, первые месяцы еле как из общежития выползал. Жена, правда, заждалась, по видеопочте это всё-таки не то…

Крис замялся, потом внимательно посмотрел на меня:

— А я вас нигде раньше не видел?

От ответа меня избавила обещанная при посадке перегрузка, вдавившая нас в спинки кресел.

Где-то в глубине души я надеялся, что мне удастся приземлиться без лишней шумихи. Но сразу после иммиграционного контроля, где мой паспорт земного содружества не вызвал лишних вопросов, меня обступили репортёры. Марсианское телевидение, земное.

— Максим Веллер, вы приехали покорить Олимп?

— Вы знаете, что никто до вас не смог подняться на вершину?

— Вы надеетесь найти вашу жену?

— Вы можете нам хоть что-нибудь сказать?

Я отмахивался от них «без комментариев», а потом совершенно случайно наткнулся на своего попутчика с челнока. Крис Гюйгенс как-то странно посмотрел на меня и с лёгкой грустью сказал:

— Как жаль, что я не взял у вас автограф.

Я улыбнулся и ответил:

— Я дам вам автограф, когда вернусь.

Крис сразу как-то весь помрачнел и тихо вздохнул: