— Махать им, конечно, — пожал плечами я. — Другого случая может не представиться.
Инна выскочила на песок и подняла руки над головой. Я тоже выбежал на берег.
Самолет сделал вираж и пошел на посадку.
Волнения на море почти не было, и крылатая машина без проблем опустилась на воду, оставив за собой длинную белую полосу пены. Своим ходом самолет добрался до берега, ткнулся одним из поплавков в песок. Распахнулся люк, и прямо в воду выскочили трое русоволосых мужчин с автоматическими винтовками. Один — бородатый, два — просто заросшие щетиной.
Впрочем, я со стороны, наверное, выглядел не лучше. Тоже оброс за несколько дней. Инна жаловалась, что щетина ее колет.
Появление вооруженных бородатых незнакомцев меня совсем не обрадовало. Зачем им винтовки? Я беспокоился за Инну. Да и за себя тоже. Меня просто застрелят, а ее возьмут в рабство, будут мучить. Красивая женщина — желанная добыча…
— Ду ю спик инглиш? — закричал я издалека.
Если не вступят в разговор, лучше, наверное, убегать в лес. Хотя, они могут улыбаться, а уже оказавшись рядом, заломить нам руки и затолкать в самолет. Или расправиться на берегу.
— Ес, ви ду, — хмуро ответил один из бородачей.
Инна вдруг побледнела и прошептала:
— Я боюсь… Они мне не нравятся.
— Мне тоже не сильно нравятся. Но боюсь, поздно каяться…
— Убежим?
Что уж теперь убегать…
— Ви а ве ситезен оф Раша! — зачем-то заявил я. Потом подумал, что артикль the в этой фразе лишний. Или нет? Совсем уж глупый вопрос. От волнения я забыл ставший почти родным язык.
— Ты бы по-русски говорил, Никита Евгеньевич, — заявил один из мужиков, самый крепкий на вид. — И тебе проще, и, главное, нам понятнее. А то «ситизен», «ви», «ве»…
Было от чего опешить! Потом я расслабился. Если они меня знают — ничего страшного не произойдет. Или напротив? А вот Инна повела себя более чем странно. Услышав обращенную ко мне фразу, она взвизгнула и метнулась в лес.
Я хотел было бежать следом, но бородатый, который прежде изъяснялся на английском, крикнул:
— Погодь, Никита! Найдем мы ее, чего сейчас бегать? И допросим с пристрастием.
Этого я уже совсем не понял.
— Вы кто такие?
— Кто, кто… Кони в пальто, — буркнул самый худой мужчина с жидкой щетиной. — Отец твой нас послал. Третий день по морям рыщем… И горло промочить некогда.
— Ага, — тупо кивнул я.
Мне уже ничего не было понятно.
— Ты, типа, не дергайся, — продолжал худой. — Еще не хватало тебя по лесам ловить.
— Да зачем же меня ловить? — осведомился я.
— Слухи дошли, приболел ты, — объяснил бородач.
— Нет, все нормально. Только с корабля в воду упал.
— Ну да, ясен пень, — хмыкнул худой. На лице его был написан глубокий скептицизм.
Тем временем мужики дошлепали до берега.
— Ахеец, — представился бородатый.
— Меня Жлобом кличут, — похвастался крепкий. — А это — Шмыга. — Он кивнул в сторону худого.
— Мы из личной охраны твоего отца, — объяснил Ахеец.
— Ясно, — кивнул я.
— Ничего тебе не ясно, — пробурчал Шмыга. — Проводи разъяснительную работу, Жлоб.
— Ты не командуй, — обиделся Жлоб. — Над нами Ахеец начальник.
— Действуй, — кивнул бородатый.
Я приготовился слушать объяснения, но Жлоб молчал. Молча он вытащил из нагрудного кармана полиэтиленовый пакет, в который была упакована какая-то тряпка. Сосредоточенно разорвал пакет, извлек тряпку и резко схватил меня за шиворот, другой рукой прижимая тряпку к моему лицу.
«Влип», — пронеслась быстрая мысль. Но сознание я не терял, плохо мне не становилось. Хотя какие-то изменения в сознании и в физическом самочувствии, несомненно, происходили. Будто разом навалилось тяжелое, мрачное похмелье.
— Это что значит? — спросил я спустя полминуты, когда Жлоб убрал тряпку от моего лица.
— Извини, Никита Евгеньевич. Прививка. Тебя враги нашего отца опоить хотели. Запрограммировать.
— Опоить? Запрограммировать?
— Ну да. Ведьма рыжая, что с тобой была, постоянно в еду наркотики подмешивала.
Я покачал головой.
— Быть этого не может. Я и познакомился с ней случайно. Да и вообще — вы-то откуда такие вещи знаете?
— Работа требует, — буркнул Шмыга.
Я пристальнее вгляделся в лица нашедших меня людей. В физиономии Ахейца, несомненно, было что-то знакомое. Да и Шмыгу я прежде видел. Правда, память на лица у меня так себе, и в России я не появлялся уже года три… Но с Ахейцем, кажется, приезжал в Англию отец, когда я еще учился в Кембридже.
— От отца знак какой-нибудь есть? — спросил я. — Или на слово вам верить?
— Какие уж знаки, — хмыкнул Ахеец, доставая из кармана прорезиненный спутниковый телефон в титановом корпусе. — Позвони отцу, если не веришь. Мы с ним разговаривали, когда остров с вашим знаком нашли. Хорошо, что раньше, чем вражеские «спасатели» успели.
— Какие «вражеские»?
— Те, что работают на врагов наших, которые тебя похитили.
— Да никто меня не похищал…
— Тонко сработали, — криво усмехнулся Шмыга. — Ты даже не заметил. В том и соль… Будешь звонить?
— Да ладно… Что его зря беспокоить?
Общаться лишний раз с отцом мне в самом деле не хотелось. Тем более, ничего, кроме очередной взбучки, ждать от него не приходилось.
— Смотри, — усмехнулся худой порученец отца, видимо, тоже хорошо знавший его характер. И рассказал мне о том, как они, собственно, появились здесь.
Структурам, отвечающим в нашей корпорации за разведку, стало известно, что на меня началась охота. Конкуренты наняли девушку, отправили ее в круиз вместе со мной. Чтобы я ничего не заподозрил, да и для надежности с ней послали сообщника — специалиста по психологии и наркотическим веществам. То-то я подумал, что толстый Вася не слишком-то похож на боевика…
Девушке заранее сделали инъекцию новейшего препарата — супрелокса, разработанного специально для воздействия на меня, с учетом данных анализов ДНК. Где враги добыли мою кровь, остается только гадать. Производные супрелокса выделяются естественным путем, и делают его носителя чрезвычайно привлекательным именно для объекта охоты. Я читал о таком прежде, но полагал, что фармацевты слегка преувеличивают свои возможности.
— Вот она тебя и окрутила, — констатировал Ахеец.
— Почему бы ей было не отдаться мне прямо на корабле?
— Подозрительно. Неинтересно, — фыркнул тот. — А здесь можно провести обработку по полной программе. Это пока еще ее дружина не подтянулась. Не успей мы раньше — тебя бы и не спасти было…
Я покачал головой.
— Вы говорите, что она мне понравилась, потому что я попал под воздействие производных супрелокса. Но на корабле я редко входил с этой женщиной в контакт. Да и вообще, мне всегда нравились девушки такого типа.
— Какого? — состроив кислую мину, спросил Шмыга.
— Темноволосые, не толстые, но и не худые, с хорошей фигурой, с аккуратным носиком, — я попытался описать Инну и замялся. Понял, что она была другой! Я представлял ее темноволосой, а девушка, скорее, была рыжей… Пусть и темно-рыжей. И сейчас я осознал, что она была гораздо крупнее, чем мне казалось. Почти одного со мной роста, крепкая, хорошо сбитая… То-то мне было так тяжело таскать ее на руках! Она весила не шестьдесят килограммов, а все семьдесят, а то и восемьдесят. Спальник трещал по швам, когда мы залезали в него вдвоем. Там было слишком мало места, особенно, когда кто-то начинал двигаться…
— Ага, начинает доходить, — вставил свое слово Ахеец. — Мы, когда высадились на остров, увидели рядом с тобой большую рыжую деваху.
— Но такие тебе тоже нравились когда-то — и этот факт отражен в досье наших врагов, которые мы получили от нашего человека у них…
— Что за враги-то? — вздохнул я.
— Питерская группировка, — пояснил Шмыга. — Они давно хотят нас потеснить…
— И Инна… Она работает на них? Или все-таки дочь их главаря?
— Пес ее знает, — отозвался Жлоб. — Скорее всего, просто рыжая шлюха.