Когда драка была — не жаловались. Я зажал Ганса в углу и расстрелял логикой. Довел до слез. А сам, видимо, потерял закусочную и должность шефа охраны. Потерял свою проклятую, дерьмовую, опасную и гадскую работу. Но так любимую мной… За анархическую свободу. За адреналин. За ореол, который окружает эту профессию. Да и профессия ли это?..
Я чувствую себя, как актер в последний день съемок приключенческого фильма. Снимай треуголку, сдавай на склад бутафорский пистолет, стирай с лица грим, садись в метро вместе с тысячами других бедолаг и растворяйся среди них… Конец фильма. Но у него хоть есть надежда, что будет следующий фильм.
А у меня…
Прощай, неблагодарный танцхаус. Впрочем, на то и капитализм. Уйдет один — придет другой. Не за благодарность я был лучшим шефом службы секьюрити за всю историю твоего существования (последнего не могут отрицать даже мои недруги). А за что именно, ты и не поймешь.
Мне тридцать четыре. И у меня снова ничего нет. По фигу. Руки, ноги, голова — не так уж мало! Прошлое надо отрезать по пятки. Тогда походка твоя будет легка до самой старости.
Вот состарюсь — и буду жить наконец как хочу. Ходить в длинном черном плаще с пелеринкой, помахивая тростью с костяным набалдашником. Уголки моих глаз совсем опустятся, придав лицу романтически — готическое выражение, а на длинные волосы навсегда ляжет серебряный иней. Наверное, я буду элегантный старик. Или считающий себя таковым. Буду галантен с девушками и снисходителен к ровесницам. Буду каждый день в театре или в концертном зале спорить с приятелями о нюансах игры актеров и музыкантов. Стучать от восторга тростью в опере, приветствуя юную голосистую диву, и с видом знатока переговариваться с соседом: «Ах, какой тембр! Впрочем, стоит ли удивляться, обратите внимание — прекрасные грудные резонаторы!»
И я знаю точно, что во мне не будет и следа зависти или желчи, когда, укрывшись от ночного дождя под черным зонтом, увижу, как после спектакля молодую певицу встречает стройный импозантный красавец. Улыбнусь им философски — всему свое время, и я когда-то знавал толк не только в музыке. Будьте теперь и вы счастливы, так сказать, дети мои… А я пошел пить горячий чай с травками и вспоминать, вспоминать… перебирать свои воспоминания — драгоценности до самого зябкого утра…
Хрена лысого.
Дома я, скорее всего, закину трость в угол, сдеру с себя плащ, а потом, нарядившись в косуху, оседлаю своего двухцилиндрового коня и умчусь в ночь, вопя от восторга, чувствуя, как мощь железного зверя передается и мне. И каски не надену — какому полицейскому я буду нужен, старый хрыч?! И всю ночь с друзьями стану пить коньяк с кока-колой, орать дикие песни, а домой вернусь с отпечатками ботинок на спине и разбитыми кулаками, пьяный, но довольный.
Интересно, найдется ли женщина, которая стащит с меня куртку и кожаные штаны, ворча: «Ох, старый дурак, когда ж это кончится?..»
А утром я проснусь и с невинным видом буду ходить за ней, приговаривая: «Что случилось, золотко? Почему ты не хочешь со мной разговаривать, у тебя болит что-нибудь?» — чтобы вечером снова смыться в театр…
И это будет счастье.
Был у меня период в жизни совершенно безденежный и свободный. Я ждал визы в Германию, оставалось около двух месяцев. Оформлял последние документы, увязывал концы.
Оформил. Увязал. И делать стало нечего. Паспорт и справки варились в посольстве. Денег было всего ничего.
Но я не унывал. Ничто так не бодрит, как трудное дело, близящееся к завершению, а там… Впрочем, я еще не знал, что меня ждет «там», кроме любимой женщины. Этого было достаточно.
Знакомый пустил меня пожить в его квартиру, выставленную на продажу — пустую, только в углу была свалена гора книг. Я притащил туда старое раскладное кресло и днями в нем курил, пил чай и спал. Ел я раз в день. Поздним вечером доставал снедь, всегда одну и ту же — покупал полбуханки хлеба и одну селедку. Лук и сало у меня были, каждый день я отрезал себе на ужин граммов сто. Заваривал крепкий чай и до утра читал книги.
Славное было время. Страшно подумать — шесть лет назад! Чего только не было за эти шесть лет… Я обжился в Германии, выучил немецкий язык, получил гражданство, открыл фирму, закрыл и снова открыл… Жив, здоров, крыша над головой. Мотоцикл, в отличие от живота, урчит. Пенковая трубка всегда наготове. По утрам разноцветная горсть витаминов и стакан протеинового коктейля. Сахар, о котором мечтал в Караганде, не ем теперь вовсе. Талия, знаете ли…