- Бл*ть, Лиль, ты вообще понимаешь, о чем просишь? – рычит Димыч. Я вздрагиваю. – Не тормоши меня. Да и себя тоже.
- Мама верит, что мне должен достаться хороший парень. Она считает тебя хорошим. Так почему бы и нет?
Я подхожу к парню. Кладу его руку себе на талию, а сама утыкаюсь носом в его шею. От него пахнет теплом и свежестью. Ночной прохладой и совсем немного алкоголем. Эта смесь кружит голову.
- Если ты сейчас же не отойдешь от меня, то мы переступим черту, - то ли угрожает, то ли предупреждает. Я делаю еще один шаг. Ощущаю, как Димыч водит пальцем по моим плечам, а вторая его рука старается не сорвать полотенце.
- Я ужасный человек? – шепчу, проводя губами по его груди.
- Я не смогу смотреть тебе в глаза потом, Лиль. Лучше остановись.
- Давай хотя бы попробуем… Пожалуйста. Мне это нужно…
- Можайкина, ты просто перебрала. Спи. Завтра стыдно станет.
Он вновь отходит от меня, а у меня от обиды в глазах защипало.
- И ты тоже трус, Дима. Все вы трусы. Вали отсюда. Иди давай!
Выталкиваю его за дверь и глубоко вдыхаю. Забираюсь под одеяло, окутываюсь с головой и закрываю глаза. Все, не хочу больше думать ни об одном из парней. Пошли они все куда подальше!
Утром мне очень плохо. Очень. Прям вообще безумно. Голова раскалывается так, будто всю ночь били по ней кувалдой. Глаза похожи на две щелочки, которые не раскрываются, во рту – засуха. И я все еще в полотенце. С отчаянным стоном скатываюсь с кровати на пол. Ноги не поднять, а руки тем более. Надо доползти до одежды. Вижу свои шорты и майку, еле-еле надеваю их, обхожу зеркало стороной, открываю дверь и иду в душ. Кажется, меня сейчас вырвет.
Пять минут ледяного душа помогают немного взбодриться. Я и умылась, и зубы почистила, и волосы расчесала. Вроде на человека становлюсь похожей. Уже не тошнит, чему я несказанно радуюсь. Выхожу из душа и собираюсь вернуться обратно, но замечаю чуть приоткрытую дверь в комнату Сени. Туда пока мама поселила Диму. Я подхожу к двери и вижу, как Димыч развалился на кровати, а рядом с ним валяется полупустая бутылка водки. Кому-то вчера было хуже, чем мне.
А потом я вспоминаю, как вчера его выгнала, и что было до этого. Становится не по себе. Хочется разбудить Диму и попросить прощения, но я даже подойти к нему не могу. Мне стыдно. Мне никогда так стыдно не было.
Поэтому я возвращаюсь в свою комнату и еще минут десять брожу бесцельно. На телефон не смотрю, стараюсь даже не вспоминать, куда я его положила. Вдруг слышу, как что-то, явно очень тяжелое, упало. Тихонько смеюсь. Ладно хоть не я одна такая.
- Ты в порядке? – громко спрашиваю я, а Димыч затыкает уши и морщится.
- Дай воды. И таблетку. Пожалуйста.
Я роюсь в аптечке, когда до меня доносится:
- И мыло с веревкой.
Смеюсь. Возвращаюсь к нему в комнату, подсовываю стакан с таблеткой и заставляю выпить. Димыч со стоном валится на кровать и закрывает глаза. Я остаюсь стоять рядом, не зная, что делать дальше.
- Завтракать будешь? – спрашиваю я.
- Буду.
Благодарна за то, что теперь появилось хоть какое-то дело. На кухне работаю с таким энтузиазмом, что если б меня увидели в каком-нибудь ресторане, тут же взяли бы на работу. Димыч прошлепал мимо меня в душ и закрылся там. Когда я все поставила на стол, пришлось даже звать его:
- Ты там не уснул?
Димыч вышел через пару минут.
- Походу, ни на какой второй день я не поеду. Я даже дорогу не выдержу.
Я снова смеюсь.
- Дим, ты извини меня за вчерашнее. Я повела себя, как свинья.
- Забей. Я сейчас немного не в состоянии разговаривать об этом.
Блин. Понимаю, конечно, но обидно. Вот чего я добивалась вчера? Именно этого? Хорошо хоть, что он вообще со мной заговорил.
- А ты водку-то где вчера взял? – вспомнила про бутылку и удивилась.
- В магазин ходил.
- Понятно.
Больше спрашивать не стала, потому что по Диме было видно, что еще чуть-чуть, и он взорвется.
В молчании мы доели и разбрелись по своим комнатам. Я снова уснула, Дима, наверное, сделал то же самое.
Проснулась от громкого звонка. И это не будильник. Алька звонит.
- Эй, подруга, а мы уже едем. Нам куда подъезжать?