— А королева еще и локтя четыре в обхвате. С таким огромным брюхом. Кстати, вот тебе факт: ты знала, что за неделю она может отложить порядка тысячи яиц? Вот только вылупляется одна пятая примерно, а выживает и того меньше, — Эскель задумчиво почесал ручкой ложки щеку, прикидывая как было бы печально, если бы вылуплялась хотя бы половина и все выживали. Ну зато ведьмаки не страдали бы от дефицита работы.
— Боги, хватит! Меня сейчас вывернет… — Дера прижала ладони к щекам. — И зачем я только спросила… знала же, чем все закончится.
— Затем, что тебе любопытно, — улыбнулся мужчина. — По глазам вижу.
— Мне любопытно, когда каша будет готова, — хмуро заворчала она в ответ. — Есть хочу неимоверно.
— Прорезался аппетит? Это хорошо. А то я уж и запамятовал, когда ты в последний раз сметала с тарелки все, да и в мою еще заглядывала. И ещё вечно клянчила вина и сладостей.
— Ничего подобного, никогда не было! — вспыхнула травница.
— Не было, как же, — усмехнулся ведьмак. — А кто в Оксенфурте ел за троих?
— Боги, это теперь кажется таким далеким. Отто… мои травы, мой сундучок, академия, мечты о магазинчике в Новиграде… будто и не было вовсе никогда.
— Магазинчик в Новиграде?
— Да. Было дело. Но давненько… еще тогда, когда я не пересекала весь Север в поисках лучшей жизни, — Дера грустно улыбнулась.
— Что хотела продавать? Небось, что-то бабское? — он поводил концом ручки ложки у лица. — Ну крема там всякие, снадобья… чтобы не было как у меня.
— Да, — хохотнула та. — Вроде того. Но… — она вздохнула, на мгновение прикрывая глаза. — Это осталось позади… а что ждет меня дальше? Поди угадай.
— Есть такое, — потупив взгляд в котелок, Эскель тихо вздохнул.
В самом деле, будто и не было никогда того хутора, родов в бане и хаты низушка-травника. Все это теперь казалось таким далеким, словно сон какой. Стало даже любопытно: нескончаемая канитель с эльфами, Кейрой и Мурривелем со временем тоже станет такой же эфемерной, словно и не случалась вовсе?
Крупа разваривалась быстро, но на вкус была весьма скудной. Можно даже сказать, никакой, и это еще с луком. Без него ее и вовсе нельзя было бы есть. Немного набрав в ложку, Эскель поднес ее к губам, подул и попробовал. Ну, на зубах не скрипит, значит, сгодится. А если еще шпиком и куском хлеба довершить, то будет просто великолепное блюдо.
Ели неторопливо. Дера вечно шипела от того, что хватала горячее, но все же заталкивала еду в рот с особым усердием. Сам же ведьмак не то чтобы был шибко голоден, а больше обессиленным. Хорошо, однако, что каши получилось немного — ровно на две неполные тарелки. Решив, что на сегодня хватит, он отставил свою недоеденную порцию в сторону, встал и подхватил грязный котелок. Боль снова прострелила ребра, но и в этот раз получилось держаться так, словно все в порядке.
— Ты куда? — внезапно подала голос Фредерика, дуя на заполненную до краев ложку.
— Обмою котелок и наберу воды, чтобы прокипятить. Мы на рассвете отбываем вместе со скоя’таэлями. Двинемся сразу в сторону Бен Глеана, через крепость Хагге.
— А как же наш маршрут?
— Мы не сильно выбиваемся. Надеюсь, что через четыре дня окажемся за Пустульскими горами.
Она только коротко кивнула, но ропот и некую разочарованность во взгляде скрыть не удалось. Эскель пока не понял, с чем именно это связано, но сил и желания разбираться в бабском недовольстве у него не было. Лучше потратить их остатки на что-то более значимое. К примеру, наносить воды и дойти до подстилки.
После слов об эльфах, каша в горло больше не полезла. Опустив тарелку на колени, покрытые шерстяным покрывалом, девушка сдавленно выдохнула и потупила взгляд. Сейчас она, конечно, не одна, так что и бояться ей нечего, но, несмотря ни на что, от мысли о том, что ей еще непонятно сколько времени предстоит провести бок о бок с этими ненавистниками людей, по коже волей-неволей бежали мурашки. Лишь бы только Эскель сумел ее защитить от этой всей гнусности. А иначе, если на нее посыплется очередная порция оплеух, в этот раз она молчать не будет. Конечно, тягаться с вооруженными и обученными партизанами та еще затея, но лучше уж так, чем дальше терпеть унижения. Но с другой стороны, если ведьмак возьмет на себя роль такого себе противовеса, всем будет только лучше. Он спокойный, рассудительный, опытный, да и эльфы были к нему лояльны, судя по тому, как спокойно он общался с их командиром.
Сколько она так просидела, набираясь решительности и борясь с унынием и страхом, сказать сложно. Но возня Эскеля под боком быстро ее отрезвила и заставила встрепенуться. Он устраивал на костре свежую воду в котелке.
— Что тебя опять терзает?
— Ничего, — тихонько проговорила Дера, стараясь заглянуть в его глаза. Чтобы уж точно понял, как она ему признательна. — Я хотела сказать спасибо. Каша вышла просто отменная.
— Ты ведь даже и половины не съела, — он бросил взгляд на наполовину заполненную тарелку.
— Я два дня ничего не ела. Стало быть, и это для меня был очень плотный ужин. А теперь… может быть, ляжем спать?
Она, не скрывая смущения, повела плечами. Попыталась заправить за оттопыренные уши слипшиеся от грязи и пота пряди волос, но только запутала в них пальцы, чертыхнулась и успокоилась. А ведьмак даже и не заметил ничего. Ведь думалось сейчас только об одном — как бы побыстрее занять горизонтальное положение. Ребра, холера, доконали уже.
— Да, твоя правда. Пора укладываться.
— Только… может… ну…
— Что? Лечь с тобой? — он опять словно читал ее мысли, забирая из подрагивающих рук тарелку и оставляя ее у костра.
Фредерика неуверенно кивнула. Она уже и не удивлялась такой внезапно прорезавшейся проницательности. После стольких дней проведенных бок о бок.
— Вот же странная. Думала, я смогу лечь где-то еще?
— Ну мало ли… вдруг ты отвык от меня…
— Бабы… — улыбнувшись, Эскель покачал головой. — Укладывайся пока, а я приберу немного, чтобы завтра этим не заниматься.
Немного побродив по округе, он попрятал разбросанные вещи в сумки, проверил коня и подбросил веток в костер. А Дера все это время молча таращилась на свои пальцы, которые не прекращала заламывать. Конечно после того, что между ними произошло, глупо было смущаться, прося о каком-то там сне в обнимку. Но почему-то сейчас это казалось на порядок интимнее тех ухищрений на берегу. И почему так произошло, ума не приложить. За своими очередными стенаниями она и не заметила, как Эскель умудрился вскипятить воду и присесть рядом, вытаскивая из-за пояса края рубахи, чтобы не мешалась во время сна. Опомнилась только тогда, когда он улегся, и подвинулась к краю подстилки, чтобы не оставлять его лежать на земле. Сам ведьмак немного повозился и ненавязчиво протянул руку. А Дера будто только этого и ждала. Рьяно откликнулась на молчаливое приглашение и тут же улеглась ему на грудь, вызывая сдавленный стон. Сдержать его не получилось, так как ребра отозвались такой болью, что аж потемнело в глазах.
— Что с тобой? — она встрепенулась и попыталась вскочить, но твердая мужская рука прижала ее крепче.
— Все хорошо, только шибко не дергайся, — сдавленно проговорил он, сцепив от боли зубы.
В самом деле, лучше не бередить свои переломы лишний раз. Найдет удобную позу, замрет, а там и сон не заставит себя ждать.
— Боги… ты ранен? — зашептала Фредерика, прижав ухо к часто вздымающейся груди.
Несмотря на перекошенное от боли лицо, что она увидела краем глаза в свете от костра, его сердце билось удивительно спокойно.
— Неудачно упал. Завтра все пройдет, просто старайся не ерзать, — совладав с собой, хрипло шепнул он.
Вдохи делать было тяжело, потому приходилось концентрироваться на дыхании и стараться, чтобы оно оставалось равномерным и спокойным. Правда, ради этого пришлось немного замедлить сердечный ритм, но то не страшно.
— Может быть, я вообще тогда лягу подальше и…
— Нет, я не хочу. Лежи как лежала.
Признаться Дера и сама не хотела, но что поделать, если ее движения причиняют ему боль? И это только сейчас она себя контролирует. А во сне как?
— Не думай о ерунде, — он повернул голову, поцеловав русую макушку. — Спи. Завтра тяжелый день.