— Все будет хорошо? — тихо спросила она, прикрывая глаза и вслушиваясь в размеренное биение ведьмачьего сердца.
— Не знаю, — честно признался Эскель. — Но мы постараемся, чтобы все было хорошо.
— Обещаешь?
Ответа не последовало. Только пальцы на ее предплечье с силой сжались, заставляя растянуть губы в блаженной улыбке. Боги, как же не хватало ей этого пьянящего чувства покоя и защищенности. Ровно так же, как и ему не хватало ее теплого тела под боком и нежных объятий. На фоне крайней изможденности и сытости сон сморил их быстро, даже несмотря на то, что еще сумерек не было и в помине. Да настолько глубокий, что вместо красочных картинок перед глазами стояла умиротворяющая плотная темнота.
Проснулась Дера от громкого щебетания птиц над головой и свежего дуновения рассветного ветерка, что пробирал, зараза, до костей. Подумать только, такая рань, а они уже вовсю распелись. Эскель под боком повозился, и на ее талию тут же легла его расслабленная тяжелая рука. За ночь она умудрилась сменить несколько поз и теперь оказалась повернута спиной к ведьмаку. Но ощущая тепло, исходящее от его тела, она потихоньку млела от своеобразного уюта. Найдя его пальцы своими, она осторожно огладила их и переплела. Он ответил ей тем же и сонно что-то пробурчал в затылок. От его горячего дыхания волоски на руках встали дыбом, а внизу живота появилась приятная тяжесть. Боги свидетели, она скучала по нему как душой, так и телом.
— Доброе утро, — его сонный хриплый голос показался ей каким-то эфемерным.
Она зажмурилась, досчитала до трех и для верности даже ущипнула себя за щеку. Но тяжесть на талии, терпкий запах, как и горячее дыхание, никуда не делись. Облегченно выдохнув, она тихонько ответила ему:
— Доброе.
— Пора вставать, — сонно забурчал ведьмак. — Скоро заявится Гроностай и тогда…
— Что тогда? — донесся откуда-то сверху знакомый голос, заставляя их обоих встрепенуться и сесть.
— Ничего, — вытирая руками заспанное и чуть припухшее лицо, Эскель осторожно сбросил с себя край покрывала, ощупал бока и грудь, а затем бросил беглый взгляд на дотлевший костер.
— Выдвигаемся через полчаса, чтобы к ночи разбить лагерь под Хагге. Собираемся у старого дуба, что к западу от лагеря, — доставая из кармана свою излюбленную трубку, эльф каким-то странным взглядом окинул заспанную Деру и ведьмака, а затем вразвалочку зашагал в сторону, откуда вовсю доносился гвалт. Видать скоя’таэли уже давно были на ногах. Да и судя по общей суматохе, предвкушали скорое отбытие. Да и как тут не предвкушать? Дол Блатанна для них ведь земля обетованная, не иначе.
— Я наберу нам воды из котелка и седлаю лошадей. На тебе сумки. Справишься? — он еще раз потер кулаками глаза, ибо после сна все еще сложно было на чем-то сфокусироваться.
— Конечно, — улыбнулась Дера и, надеясь не промазать, сонно клюнула губами Эскеля в щеку.
Подумать только, как чудесно на нее подействовал хороший сон, сытная еда и вода в достатке. Правда за микстуру она снова забыла. Ладно, нагонит как-нибудь опосля. Сейчас нужно собираться, а не терять драгоценное время.
Встав на ноги, она поразмялась, потрусила ступнями, крепко потянулась и только после этого принялась собирать подстилки, отряхивая их от веточек и прилипших травинок. Вот уж дела, это ведь была ее первая ночь в полевых условиях, и все прошло так… хорошо? Да, это было верное определение. Хотя в сравнении с тем, какие условия ей любезно предоставили в землянке, даже сон во мху мог показаться восхитительным решением.
Эскель, вооружившись двумя кожаными мешками, прошел к котелку, что всю ночь простоял у костра. Выловил из воды плавающих в ней комаров и разлил по емкостям. И раз пока неизвестно, сколько осталось до ближайшего селения, не считая крепости, в которую их наверняка не пустят, это вся вода, что находилась в их распоряжении. Посему нужно разумно относиться к каждой капле.
Фредерика заканчивала упаковывать сумки и уже мостила свою на круп Стебля. За ведьмачьи еще не успела взяться. Эскель проверил подпруги, проверил верно ли отрегулированы стремена и что там с подковами. Кони послушно поднимали конечности одну за другой, а ведьмак, вооружившись палкой, отковыривал прилипшую к ним землю. В целом с копытами все было хорошо, но лучше при первой возможности наведаться к кузнецу. Шлифовка и замена лишними не будут. Тем более для коня, который постоянно пересекает большак и прилегающие территории, терять подвижность нельзя.
— Я готова! — воскликнула Дера и вставила ногу в стремя.
Запрыгнуть удалось не сразу. Тело тут же отозвалось тягучей, ноющей болью, а мышцы пресса напряглись так, что аж живот свело. Она и подумать не могла, что для езды на лошади ей понадобится подтянутый торс. Эскель, конечно, упоминал что-то о том, что иногда ей стоит подкачивать мышцы пресса, если она хочет освоить галоп, но она наивно предполагала, что это ее нескоро коснется. И, конечно же, делала вид, будто обращаются не к ней. А теперь стало понятно, что ведьмака слушать надобно, ибо он поучает ее не из вредности, а во благо. И все же стоит поработать над своим телом, если она не хочет быть для Стебля обузой.
Но, как бы там ни было, а в седло забраться получилось. Умостив зад как можно удобнее, Фредерика достала из наплечной сумки перчатки и воодушевленно вдохнула свежий воздух. Наконец-то они снова выедут на большак. А о своих несовершенствах можно подумать и опосля.
Кажется, благодаря нехитрой методике эльфки, она научилась радоваться таким простым вещам, как солнце, свежий воздух, способности сидеть в седле и спать рядом с любимым мужчиной. Кто бы мог подумать, что из пребывания под «опекой» Мэйв можно извлечь хоть какую-то пользу.
Эскель кивнул и забросил себя в седло. Но без болевых ощущений не обошлось. Может, и нужно было бы наложить повязку, но это могло затруднить дыхание и удлинить процесс восстановления. Поэтому принял решение, что лучше просто перетерпеть. Ведь в чем в чем, а в этом он был мастак.
Добрались до упомянутого эльфом дуба быстро. Ведьмак ехал первым, за ним мерно покачивалась на своем коне Дера. Остановившись совсем рядом с командиром, он осмотрел столпившихся нелюдей. Они ведь и в самом деле выглядели совсем не так, как должны были бы. Страх не внушали, а перебинтованные конечности и многочисленные шрамы, где были видны, устрашения им не прибавляли. Неслабо потрепало их в Вергене. Видать, Гроностай не слукавил и даже не преувеличил, говоря о немощных. У одного даже не было уха. Подумать только, в битве бедолаге оттяпали целое ухо. И ради чего, спрашивается? Эфемерной свободы? Для него это, стало быть, оказалось настоящей трагедией. Учитывая, как сильно эльфы дорожили и гордились этой частью своего тела.
— Выдвигаемся! — скомандовал Гроностай, выходя из толпы и взмахивая рукой. — А вы, — он обратился к ведьмаку и травнице, — будете замыкающими.
— Добро, — Эскель кивнул Дере и повел Василька в конец немногочисленного отряда. Признаться, он и сам не был против держать где-то поодаль.
Фредерика, конечно, старалась особо на эльфов не смотреть и даже вела коня чуть в стороне, но тревога все еще не покидала ее. Пусть и выглядели нелюди весьма потрепано, но шли рядом друг с другом, особо не разговаривали и тащили на себе набитые чем-то неведомым самодельные мешки из ткани. А те, кто был при оружии и имел какой-никакой запал, окружали эту небольшую колонну и, держа наготове луки и мечи, внимательно осматривались по сторонам.
В общем и целом их строй напоминал скорее кучку беженцев или бродяг, а не бравых эльфских воинов. А Дере же, пусть и было немного неприятно учувствовать в этом шествии на восток, оставалось только расслабиться и надеяться, что их с нелюдями пути разойдутся после Бен Глеана. Бросив короткий взгляд в сторону ведьмака, она и вовсе успокоилась окончательно. Все же с ним она чувствовала себя гораздо уверенней. Да настолько, что даже дышалось на порядок легче, а энтузиазма прибавлялось столько, что, казалось, будто с ним можно свернуть горы.
Внезапно рядом мелькнула темная макушка Мэйв. Травница затаила дыхание и, выпучив глаза, уставилась на невозмутимую эльфку, ожидая очередной издевки. Но та, набросив на голову капюшон своей зеленой накидки, что по длине достигала почти щиколоток, медленно направилась за уходящим вперед Гроностаем, не удостоив даже крупицей своего внимания перепуганную человеческую девку.