Потом все, конечно, изменится, но в данный миг мужчинам придется укротить свои желания.
— Это все неправильно, — шепнул Карп хозяину, поставив тарелку с супом перед своей женой. — Еще возомнят о себе невесть что, потом попробуй выбей из их головы!
Глядя на широкую спину мамаши шестерых детей, Филипп подумал, что ее малорослому муженьку лучше ее не воспитывать. При взгляде на эту странную парочку юноше хотелось постоянно улыбаться, но он тут же переводил взгляд на белую шейку и красивые плечи собственной жены. Фелисите была просто восхитительна.
Ужин оказался обильным. На первое был подан суп, затем креветки в чудесном соусе с гарниром из риса, рагу из ягненка и холодная рыба. Помимо хлеба на столе оказались и кукурузные лепешки, пища индейцев, которая пришлась по вкусу и переселенцам. Кроме того, в распоряжении гостей было много белого и красного вина. Отовсюду доносился шум и гам веселья, на новобрачных выплеснулось немало фривольностей, но гости наконец-то стали благодарить за прекрасный прием. Лютня Жюля Панлете замолкла, когда ее хозяин принялся за рыбу. Фелисите почти ничего не ела, зато ее «подруга» ела за двоих. Мадам Бонне напробовалась всего от души, но передохнуть своему взволнованному жениху так и не позволила. Она без конца повторяла:
— Поликарп, еще соуса. Или недовольно говорила:
— Тебе следует быть более внимательным, мой бокал — пуст. Карп через силу повиновался, а потом шепнул на ухо Филиппу:
— Мастер, мне это совсем не нравится. Нельзя им позволять так себя вести. Они будут командовать нами оставшуюся жинь. Как вы считаете, не пора ли указать на их место?
— Карп, — с дрожью в голосе отозвался Филипп, — я только о том и мечтаю, чтобы прислуживать своей жене!
Тут к счастливым новобрачным подошла мадам Жуве и, наклонившись к Фелисите, шепотом спросила:
— Ты счастлива?
— Да, мадам Жуве. Я перед вами в долгу. Вы все так чудесно устроили.
Мадам Жуве с трудом сдерживала слезы.
— Сегодня я ощущаю себя твоей матерью. Я… я была счастлива, когда готовила для вас ужин. Как хорошо, что позволила мне все устроить.
— Мне все очень нравится, — улыбнулась Фелисите, — но, насколько я знаю, один из мужей чуть ли не оскорблен.
— Завтра мы отплываем, Фелисите, — мадам Жуве приложила к глазам салфетку. — Я… я боюсь, что больше никогда тебя не увижу. — Она тотчас повернулась к Филиппу и даже попробовала дружелюбно ему улыбнуться. — Вы нарушили все мои планы! Должна признаться, я не хотела, чтобы Фелисите выходила за вас. Теперь, когда вы женаты, мне кажется, что это единственно правильный путь. Моя… Фелисите выглядит счастливой и, видимо, так оно и есть. Филипп, заботьтесь о ней, прошу вас.
— Я жизнь положу, чтобы сделать ее счастливой! — пылко заявил новобрачный.
После ужина зазвучала зажигательная мелодия, и гости приготовились к танцам. Фелисите с Филиппом должны были открыть танцы, но Фелисите сказалась уставшей. Мадам Бонне вместе с мужем тотчас оказались во главе танцующих. Во время танца она сильно напоминала огромную баржу с углем, которую, надрываясь, тащит по берегу небольшой ослик.
Пробравшись к Фелисите Николетта уселась к ней на колени.
— Мадам Фелисите, вы такая красивая! — восхищенно воскликнула она. — Я рада, что вы не танцуете. Моя мать так глупо выглядит, правда ведь?
Ровно в девять часов мадам Жуве встала посреди танцевальной площадки и захлопала в ладоши, требуя внимания.
— Одну секундочку. Настало время новобрачным нас покинуть. Но мы еще увидим их попозже.
Фелисите поднялась со стула, и гости громко захлопали. Она протянула руку Филиппу: на ладони лежал ключ.
— Это ключ от моей спальни, — сказала она, изо всех сил стараясь не краснеть. — Теперь он ваш, муж мой!
Замужние пары проводили их в маленькую комнатку Фелисите. Другая группа провожала семейство Бонне, все время отпуская двусмысленные шуточки.
Филипп отпер дверь и пропустил жену внутрь. К его удивлению в комнату вошли и сопровождающие. Женщины делали вид, что наводят порядок, — приглаживали подушки, откинули покрывало, задернули занавеси. Мадам Жуве тем временем принесла шелковую ночную рубашку и ночной чепец с вышитыми на нем незабудками. Мужья суетившихся жен стояли вдоль стенки и глупо улыбались, подмигивая жениху и давая не совсем приличные советы.
Наконец мадам Жуве произнесла:
— Через час мы вернемся. Все разом покинули комнату.
Филипп проводил их до двери и закрыл замок на ключ.
— Когда они вернутся, — сказала Фелисите, — они принесут с собой вино и станут произносить разные тосты. Будь комната побольше, они устроили бы танцы. Нам придется оставаться в кровати, улыбаться и пить вино вместе с ними. И так до глубокой ночи. Ты знал об этом?
Филипп кивнул.
— Какой-то старомодный и… варварский обычай. Если бы мы поженились в Канаде, с нами никто бы не проделывал подобных шуточек. Брак совершился бы достойно и прилично.
— А ты не знаешь, почему мсье Жан-Батист не пришел на наше бракосочетание? — Фелисите, видимо, очень встревожило отсутствие губернатора на торжестве. — Он так интересовался приготовлениями, а сейчас его почему-то нет.
— Говорят, днем с другой стороны залива прибыли индейские вожди.
Фелисите, похоже, не удовлетворилась этим объяснением.
— А может, другая какая причина? Он мог повидаться с вождями и завтра! Может, их приезд послужил отговоркой, чтобы не присутствовать на нашей свадьбе.
Филипп улыбнулся.
— Какое это имеет значение? Ты терпеливо переносила эти глупые обычаи, и ты так прелестна!
Фелисите радостно ему улыбнулась. Она действительно была счастлива и сейчас ничуть не волновалась… Она решила не делать вид, что чего-то боится, как это положено невестам. Зачем притворяться?
Сев на стол, она попросила:
— Мсье Филипп, будьте столь любезны, помогите.
Он опустился на одно колено и стал искать застежку туфельки внезапно одревеневшими пальцами. Прошло еще какое-то время, он взглянул на Фелисите, и они кинулись в объятия друг друга.
— Все казалось безнадежным, — прошептал он. — Ты должна была выйти замуж и отправиться во Францию, а мне предстояло очутиться в Новом Орлеане. Я был уверен, что больше никогда тебя не увижу. И вдруг все переменилось! Возможно, нам помог мудрый и добрый Бог и милые святые небеса, — они свели нас вместе! Теперь мы поженились, и ты принадлежишь мне!
Фелисите коснулась белой прядки в его темных волосах.
— Больше такого не повторится. Я буду стараться, чтобы ты наслаждался жизнью, был счастлив и никогда не волновался, — девушка нежно потерлась о его щеку. — Любимый, впереди у тебя никаких забот и волнений! Никаких несчастий и неопределенностей! — И продолжила шепотом: — Мсье Филипп, вам нужно закончить начатое…
Но тут кто-то легонько постучал в окно, и Филипп, поднявшись, недоуменно нахмурился, а потом взглянул на жену:
— Что это? Продолжение их шуточек?
— Нет, вряд ли, — шепотом отозвалась Фелисите. Филипп подошел к окну и осторожно откинул занавеску.
Мелькнул чей-то профиль.
— Это Жюль Паштете, — раздался шопот. — У меня послание к его превосходительству. Это очень важно! Людям в колонии грозит опасность. Страшная опасность! Мсье, мне нужна ваша помощь!
— Что я должен сделать?
— Скажите ему, что тут творится, — продолжал шептать менестрель. — Я не смогу сообщить ему, потому что они сразу заметят мое отсутствие. Кроме того, они сразу выставят караул. Мсье, я боюсь разговаривать об этом с кем-либо кроме вас. Я никому больше не доверяю. Мсье, вы должны все передать губернатору.
— Я?! — Филипп был крайне поражен. — Вы хотите сказать, что мне придется отправиться к нему прямо сейчас? Но мсье Панлете, вы же понимаете… — он помолчал, а потом засмеялся. — Неужели все настолько серьезно, что надо отправляться к губернатору прямо сейчас?
— Мсье, — с отчаянием продолжил в темноте менестрель, — существует заговор. В полночь недовольные здешними порядками захватят лодку, приплывшую сюда прошлой ночью, и отправятся вниз по реке, чтобы напасть на «Нептун». Мсье, они все хотят стать пиратами!