2005
Раннее утро
Выжлятник уже поджигает пожар,Вставай, просыпайся, Иосиф!Засыпан снегами знакомый бульвар,Разносится посвист полозьев.Я здесь помолчу неизвестно о ком,Шагая светающим Невским,Но приторный кофе с густым молокомПо синим течет занавескам.Я здесь постою на законном ветруПроспектов пустых Петрограда.Свое со стекла отраженье сотру —Такая мне будет награда.Волхвы не боятся могучих владык,И княжеский дар им не нужен,Волхва не приманишь на сочный балык,Не втянешь в обкомовский ужин.А утро спешит по Фонтанке моей,И дует в железную спайку.И вот я стою у закрытых дверей,Где зеркало корчит всезнайку.
2005
Четыре квартала
От Обухова моста до ЧернышёваЧетыре квартала, всего четыре квартала.В эту ночь света июньского и большогоСовсем мало.
А когда-то казалась мне эта дорога длиннее жизни,Не истоптать ее, не запомнить,В пору было писать с пересадки письма,По пути ночевать на скамейке в полночь.
По пути попадались мне знаки, намёки, приметы,Открывались ларьки, запирались склады.На Гороховой рупор орал куплеты,И томились купеческие аркады.
А теперь этой ночью, одним залихватским шагомОдолеть это можно, но толку мало.Потому что я также как раньше лакомДо всего того, что по совести не хватало.
Потому что время сжимает реки,Побережья, улицы, двери, стены,Но стакан лимонада и чебурекиОстаются целы и вожделенны.
Ну, а то, что уходит, навсегда остаетсяВ необъятном зрении, в свете давнем,По копейке оплачивается, как банкротство,Задыхается в жизни немым рыданьем.
2004
«Закованный залив заснежен до Кронштадта…»
Н.
Закованный залив заснежен до Кронштадта,о, слабосильный день!И только ты одна, одна не виновата…А в чем? И думать лень.Зима пуржит с утра, мерцает север дикий,томит Гиперборей,не прекословь, не плач, печали не накликай,не трогай якорей.Теперь за нас январь на лыжах по торосам —туда или сюда.И если мы теперь друг друга не забросим,тогда – когда?Полярной этой тьмой накрыты серп и молот,орел, единорог,Нас ждут на берегу алхимик и астролог,безумец и пророк.Проворное лицо у ангела Господняс кровинкою стыда,На почте тарахтит еще междугородняябелиберда.А наша тень идет за нами по порошеи обгоняет нас,Побудь еще со мной, ты мне зимы дорожев смертельный час.
2008
Петропавловский шпиль
Темное золото ПетропавловкиБыло мне, инженеру, вместо опалубки,И пальто небрежно на плечи наброшено,Но ведь я и не ждал ничего хорошего,Кроме дальней дороги в лучшие странствия,Кроме единорога, ручного и страшного,Кроме женщины в черном белье, где так много прозрачного,Кроме нового века, чудного и мрачного.Вот и прошло сорок лет, все случилось, и, все-таки,Знаки и зодиаки оказались пустыми красотками,Я выхожу к Адмиралтейству и целую гранит на набережной,Хватит мне маргарит в этой партии клавишной.Вот этот лев у моста с мордою Аракчеева,Все это неспроста, да кто же ловчей его,Вот этот всадник на медной кобыле и змея его,Но всегда-навсегда это уже несменяемо.Бей и убей, повали в этот снег, нет мне спасения,И, наконец-наконец, истинное воскресение.Да, я останусь, вернусь, выброшу деньги и слухи я,Вместе с Милосской мы оба такие безрукие,Бьем вам челом, полным числом, кровью и подданством,Если сегодня на слом, мы равнодушны к почестям.Я ведь ваш блудный сын и вот обнимаю колени я,Незабываем, необходим, вот уж и все моление.
2010
Красильников
Красивый дылда с бледной рожей,На Маяковского похожий,Во сне является ко мне,За пазухой – бутылка водки,В запасе – правильные сводки,Он в прошлом греется огне.
Он – футурист, он – будетлянин,Бурлюк им нынче прикарманен,Он Хлебникова зачитал,Он чист, как вымысел ребенка,И чуток, точно перепонка,Что облепила наш развал.
Зачем-то Кедрин им обруган,Он нетерпим к своим подругам,Одну он выгнал на мороз,Он отсидел четыре года,Пьян от заката до восхода,До Аполлинера дорос.
Он говорил, а мы внимали,Он звал нас в сумрачные дали,Где слово распадется в прах,Где Джойс и Кафка лишь начало,Где на колу висит мочало,Туда, туда на всех парах.